ПАМЯТЬ, НАРРАТИВ И ТАКТИКИ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ ВЕТЕРАНОВ ЛОКАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ В РОССИИ
Memory, narration, and the tactics of self-identification of the veterans of local conflicts in Russia

Ф. В. НИКОЛАИ (FEODOR NIKOLAI)

Локальные конфликты сегодня все чаще и активнее используются политиками как средство решения своих ситуативных экономических задач, а также для мобилизации электората. Основным методом при этом становится поляризация оценок и выстраивание жестких оппозиций «свои/чужие», «черное/белое». В этом контексте ключевой задачей историка становится демонстрация сложного характера современной войны и ее последствий. Для этого необходимо предоставить слово тем, кто оказывается в эпицентре боевых действий, но чье мнение менее всего слышно в полемике, – рядовым участникам конфликтов. Их истории очень разные, чаще всего достаточно фрагментарные и противоречивые. Как ветераны артикулируют свои воспоминания? Какие медиа предпочитают? Как взаимодействуют здесь социальные рамки, повседневные практики коммеморации и индивидуальные нарративы?

Ключевые слова: ветераны, устная история, исследования памяти, практики коммеморации, идентичность, гражданские ценности, нарративные стратегии

Рубрика: Память и советская идентичность

Николаи Ф. В. Память, нарратив и тактики самоидентификации ветеранов локальных конфликтов в России // Диалог со временем. 2016. Вып. 54. С. 238-250. https://roii.ru/r/1/54.11

Keywords: veterans, oral history, memory studies, practices of commemoration, identity, civil values, strategies of narrative

Politicians of different sorts often exploit local military operations as a tool of electorate mobilization. They create a split, a cultural polarization of “our/their”, “black/white” oppositions parts. The main task of a historian in such a context is the deep analysis of causes and complex nature of contemporary local conflicts. That’s why veteran’s voices are so important: they were in the epicenter of war, but their opinion is disregarded by politicians. Soldier’s stories are quite different. How do combatants tell their stories? What type of media do they prefer? How do social frameworks, ordinary practices of commemoration, and personal narratives interact?