Номер выпуска: 33Год выпуска: 2025
ISSN: 2307-8383
Содержание выпуска
- Север Александр, династия Северов, История августов, Геродиан, кризис III векаВ 222 г. римским императором стал 13-летний Север Александр, дальний родственник императорской династии Северов (193—217 гг.). Огромная роль императора в политической системе Римской империи вкупе с растущей политической субъектностью армии обусловили необходимость в сильном политическом лидере, каковым юный Александр на момент прихода к власти быть не мог. Официальная пропаганда старается создать новому императору образ более зрелого человека с помощью сопоставления с нарочито мужественными фигурами римского пантеона и истории; декларируется маскулинность императора с помощью средств иконографии (на портретах появляется борода) и ранней женитьбы. Однако описания правления Александра не позволяют увидеть в нем активного и самостоятельного государственного деятеля — ни в начале правления, ни в его продолжение. Это указывает на несоответствие официального образа реальному характеру императора. Отстраненность Александра и древние авторы, и исследователи Нового времени склонны связывать с влиянием его властной матери. Вместе с тем, источники не указывают на попытки императора высвободиться из-под этого влияния. Несоответствие императора поддерживаемому официальной пропагандой мужественному образу ярче всего проявилось в годы войны с Персией (231— 233 гг.), когда Александр оказался в армейской среде. Его очевидная слабость как государственного деятеля способствовала его свержению в 235 г.
- ирландские саги, уладский цикл, Кухулин, маскулинность, ирландские воиныСтатья рассматривает сюжетную и орнаментальную роль «приемов ловкости» в ирландских сагах на примере Уладского цикла, в частности — «Похищения Быка из Куальнге». Изучаются приемы Кухулина, одного из центральных персонажей цикл, в социальном и гендерном контексте. Последовательно рассматриваются сами приемы и контексты их применения. Основной целью статьи является исследование корреляции социального положения персонажа и его гендерной (в данном случае — маскулинная) реализации с воинской доблестью, выражаемой также в успешном и результативном исполнении особых боевых приемов. Персонаж Кухулина рассматривается через несколько призм-характеристик личности: через его сверхъестественное и знатное происхождение, через его восприятие обществом как славного воина и безбородого юноши одновременно, а также — через его гейсы и сексуальную активность.
- площадная литература, бродсайд, ухаживание и брак, маскулинность, Англия раннего Нового времениОсновным материалом для статьи послужил обширный комплекс английских площадных листов (бродсайдов), изданных в 1550–1640 гг. и в целом насчитывающий более 400 наименований. Фокус исследовательского интереса сосредоточен на бродсайдах, связанных с темами любови, ухаживания и заключения брака, поскольку целью работы является анализ комплекса расхожих представлений о превращении юноши в мужа и хозяина дома. Автор статьи хотел проследить специфику подхода площадной литературы к вопросу обретения мужской состоятельности, связанной, среди прочего, с созданием семьи. Хотя использование бродсайдов в гендерных исследованиях не является новинкой, однако прежде основное внимание исследователи уделяли женским ролям и практикам в брачной сфере, а также рассматривали проблему насилия и распределения власти внутри семьи. Статья обращает внимание на оценки, которые площадная литература давала холостым и женатым мужчинам, на одобряемые практики мужского ухаживания и поведения в семье. Подчеркивается специфика, отличающая ее от других влиятельных текстов этого периода, показано, что авторы баллад предлагали мужской аудитории достаточно широкий спектр моделей поведения и стратегий обретения «правильной» мужественности.
- дневник, маскулинность, гендер, дисциплина, наблюдение, Англия, раннее Новое времяИзучение гендерного аспекта культуры личных дневников в Англии раннего Нового времени имеет существенное значение ввиду того, что количество дошедших до нас мужских дневников приблизительно в двадцать раз превышает число женских, что нельзя объяснить только особенностями практик сохранения документов. В статье предпринимается попытка изучить, что отличало дневники от других видов повседневных заметок и какое значение им придавалось в культуре раннего Нового времени (т.е. до формирования представлений об автобиографических текстах и, в частности, о дневниках как наиболее интимном и непосредственном отражении авторского Я), что могло способствовать их пониманию как преимущественно мужской практики. На основе изучения наставлений, касавшихся некоторых видов личных дневников, и дневниковых текстов XVI—XVII в. делается вывод о том, что такого рода записи, во-первых, имели коннотации с деловой, преимущественно маскулинной, культурой — как подспорье в ведении дел. Во-вторых, такого типа записи рассматривались как способ самоформирования и самовоспитания, контроля над собой и различными жизненными обстоятельствами, успешной «жизненной карьеры», что также связывалось с маскулинными моделями поведения. Ведение личного дневника связывалось с дисциплиной и наблюдением — за собой и окружающими, а также различными жизненными обстоятельствами. Наблюдение за собой подразумевало внимание не только к поступкам, в особенности выполнению различных обязанностей, но и к мыслям, эмоциям и «частной жизни». Это способствовало развитию приватных повествований, которые впоследствии стали ассоциироваться с жанром дневника.
- «великое мужское отречение», Флюгель, костюм, мода, декоративность, маскулинность, XIX векВ статье предлагается альтернативная интерпретация тенденций развития мужского костюма в XIX в., за которыми в теоретической литературе закрепилось наименование «великого мужского отречения». В основе исследования лежит сопоставление взглядов Дж. К. Флюгеля, впервые предложившего данный термин в своей работе 1930 г., с суждениями о мужском костюме, содержащимися в художественной литературе, публицистике, модной прессе, книгах советов по этикету и других источниках XIX века. Значительное сходство теоретической концепции Флюгеля с более ранними обыденными представлениями позволяет предположить наличие у этого понятия вернакулярной базы, тесно связанной с негативными эмоциями, вызванными не в последнюю очередь реальным или предполагаемым ростом влияния женщин в обществе. В противовес традиционно акцентируемому в исследовательской литературе противопоставлению сословных моделей маскулинности, получивших зримое выражение в пышных аристократических нарядах дворянства Старого порядка и сдержанных костюмах буржуа XIX в., в статье отстаивается значимость женской моды как основы определения эстетических свойств и ценностных коннотаций мужского костюма. Это определение осуществлялось преимущественно в негативных категориях: женская одежда воплощала многое из того, чего не хватало мужчинам, чего они предположительно лишились. Вместе с тем статья демонстрирует, что представления о «великом мужском отречении» формировались и поддерживались избирательностью взгляда, игнорирующего или маргинализирующего мужскую декоративность.
- Уэссекс, даны, Этельфлед, Мерсия, Альфред Великий, Область Датского праваЗападноевропейское общество раннего Средневековья было традиционным в отношении распределения гендерных ролей. Однако нарушение стабильного порядка существования иноземными нашествиями и долгим периодом вооружённых конфликтов приводили к появлению исключений из правил. Примером этого является женщина-воительница Этельфлед, «Госпожа Мерсии» (869 или 870–918), дочь короля Альфреда Великого, выполнявшая функции правителя и полководца. Анализ источников позволяет сделать вывод, что подобный пример исторической биографии воспринимался в Средние века двояко — и как героический, и как очень нетипичный. Фактически же, для самой героини военные реалии её жизни были во многом вынужденными, свершившимися под воздействием внешних обстоятельств. Для лучшего понимания этих обстоятельств биография Этельфлед рассматривается на фоне политической борьбы и тесно связанной с ней семейной жизни правящей династии, взаимоотношений её членов между собой, их участия в общественной и культурной жизни.
- поздняя Византия, византийская эпистолография, духовное наставничество, византийская агиография, женско-мужские корреспонденции, женское монашествоСтатья посвящена анализу женского агиографического идеала в поздневизантийском эпистолярном духовном наставничестве. В центре внимания находятся письма из корреспонденций духовников и их духовных дочерей, преимущественно монахинь знатного происхождения, где обсуждались вопросы духовной жизни и аскетической практики. Необходимость усиления монашеского уединения, обосновываемая через примеры подвижнической и затворнической жизни святых жен позднеантичного и ранневизантийского периода (Фекла, Таисия Александрийская, Мария Египетская и др.), становится одним из мотивов поздневизантийских переписок данного типа. Анализ функции данного мотива в письмах Григория Акиндина, Матфея Эфесского и митрополита Халкидонского показывает, что агиографический идеал мог служить инструментом регулирования отношений духовного отца и духовной дочери, ограничивая возможности личного контакта и приоритезируя духовную близость. Апеллирование духовных эпистолографов к агиографическому идеалу создавало поле для регулирования женско-мужских духовных отношений в верном, по мнению эпистолографов, аскетическом ключе. Использование авторитетного житийного нарратива способствовало конструированию образа идеальной духовной дочери-монахини и задавало границы взаимодействия между полами в пространстве духовного общения.
- Джон Мандевиль, травелог, компиляция, средневековые путешествия, слухи, гендер, авторские стратегииСтатья посвящена особенностям создания и стилистики одного из самых популярных средневековых произведений – «Книги путешествий» Джона Мандевиля, созданной около 1356 г. Автор статьи уделила особое внимание корпусу легенд гендерной направленности, которые были заимствованы из различных более ранних сочинений и которые Джон Мандевиль передал в форме слухов, услышанных и записанных им лично в тех странах, где он (якобы) побывал. Данный прием, по мнению автора статьи, помог создателю «Книги путешествий» прежде всего выразить собственное сугубо негативное отношение к любым отклонениям от христианского понимания брака и распределения гендерных ролей в средневековом обществе. Вместе с тем отсутствие в тексте прямых ссылок на те произведения, откуда эти легенды были заимствованы, позволило Джону Мандевилю придать правдивости собственному повествованию, заставить читателей верить, что все описанные события произошли именно с ним. Данное обстоятельство, в свою очередь, дает возможность вновь поднять вопрос об истинной личности автора «Книги путешествий», о его происхождении и социальном статусе.
- Елизавета Стюарт, Фридрих V, Пфальц, Яков I, Англия, Протестантский союз, политические ритуалы и церемонии, семейная дипломатия, неформальные политические коммуникацииСтатья сфокусирована на политических ритуалах и символических репрезентациях Елизаветы Стюарт (1596–1662), жены курфюрста Пфальцского, в 1613–1619 гг., до избрания ее мужа Фридриха V королем Чехии. Изучение памфлетов, посвященных свадебным торжествам, писем Елизаветы и английских послов позволяет увидеть, как при княжеском дворе в Гейдельберге избранные Елизаветой и ее отцом Яковом I репрезентативные стратегии — в частности, подчеркивание превосходства дочери в ранге над супругом-курфюрстом — оказываются в различной степени эффективными в разных политических коммуникациях. Во время публичных празднеств и приемов по случаю свадьбы Елизаветы и Фридриха V, подчеркивание ее высокого статуса, напоминавшего зрителям о ее отце, помогало транслировать образ короля Англии как покровителя европейских протестантов. Однако в контексте неформальных коммуникаций с семьями князей-протестантов опиравшиеся на английские нормы претензии Елизаветы на более почетное место, нежели то, что в обычной политической практике занимали курфюрсты, столкнулись с местными обычаями и гендерными стереотипами и оказались серьезным препятствием, мешавшим Елизавете в полную силу вовлечься в династическую и конфессиональную политику Протестантского союза.