РУКОПИСНОЕ НАСЛЕДИЕ АКАДЕМИКА В.М. АЛЕКСЕЕВА ИЗ НАУЧНО-ИСТОРИЧЕСКОГО АРХИВА ГМИР: ОПЫТ НАУЧНОЙ СИСТЕМАТИЗАЦИИ
Academician V.M. Alekseev’s manuscript heritage in the Research-Historical Archive of the State Museum of the History of Religion

Василий Михайлович Алексеев (2 (14) января 1881 г., Санкт-Петербург – 12 мая 1951 г., Ленинград) – видный российский филолог-китаист, переводчик, с 1929 г. действительный член АН СССР. Начиная с 1906 г., когда он впервые посетил Китай в качестве магистранта по кафедре китайской и маньчжурской словесности Санкт-Петербургского университета, В.М. Алексеев занимался собиранием няньхуа – народной ксилографической картины или лубка, эпиграфики (надписей, амулетов), малой гравюры, каллиграфии, художественной почтовой бумаги, эстампажей (оттисков) с древних каменных плит. Важную роль в формировании его коллекции сыграло участие Алексеева в 1907 г. в организованной его преподавателем по стажировке в Коллеж де Франс Э. Шаванном археологической экспедиции по Северному Китаю. Известно, что в ходе этого путешествия был собран обширный материал для дальнейшей научной работы (позднее Алексеев отмечал, что им были «обдуманы и частично подготовлены следующие работы: «Фонетика пекинского языка и теория его тона», «Китайская фонетическая хрестоматия», «Китайская лубочная картина», «Китайский амулет», «Хрестоматия древнего китайского языка», «Поэзия привета в китайской эпистоле», «Заклинания в китайской религии» и т.д.»), но и вел путевой дневник – «рукописные заметки на русском и китайском языках»¹. В Отчете о занятиях в период пребывания в Китае с 30 октября 1906 г. по 3 октября 1907 г. Алексеев указывал, что впоследствии этот дневник, «веденный, насколько то позволяли обстоятельства, подробно будет должным образом разработан, в особенности то, что касается документальной его части»².

Кроме полевых записей, сделанных в ходе поездки 1907 г., Алексеев в период пребывания в Китае в 1906–1909 гг. уделил особое внимание «добыванию объяснений» к уже имеющимся у него народным картинам, а также к «имеющим еще прибыть экземплярам для коллекции». Ранее приобретенный опыт научного описания и атрибуции китайской народной ксилографии убедил его в необходимости привлечения к этой работе «толкового туземца»³. В Отчете за второй год командировки (01.10.1907 – 01.10.1908) Алексеев отмечал, что на предварительную обработку материалов, привезенных из путешествия с Шаванном, «чтобы добыть нужные сведения в удовлетворяющем его виде» у него ушло почти восемь месяцев ежедневных занятий. В отсутствии необходимой справочной литературы ученый прибегал к антропологическим методам исследования – «опросу многих» информантов. Вопросы, «записанные на отдельных листочках бумаги» в ходе путешествия, по выражению самого Алексеева, касались всего «непонятного, странного, интересного… главным образом надписей на храмах, лавках, домах, присутственных местах и других заведениях, их смысла, источника, происхождения и идеи применения… многое относительно статуй богов, картин, подробностей культов, исторических указаний, чего я не мог добыть из непосредственного опроса окружавших меня в часы осмотра лиц»⁴.

Из работ дочери академика М.В. Баньковской мы узнаем, что с целью понять заключенные в китайских надписях и народных картинах смыслы и значения, Алексеев использовал то, что сам называл «живой традицией»⁵: он не только вступал в диалог с художниками, продавцами и простыми тружениками, но и обращался к услугам «профессиональных консультантов» – сяньшэнов (китайских учителей), которых нанимал для толкования и интерпретации собранных ранее рукописных и изобразительных материалов. Один из учеников Алексеева Л.Н. Меньшиков впоследствии вспоминал: «Еще будучи в Китае, он (Алексеев – авт.) вместе с китайцами – своими друзьями составил объяснения к этим символическим изображениям на лубке»⁶. Б.Л. Рифтин тоже отмечал, что «пятьсот картин коллекции В.М. Алексеева снабжены описаниями, сделанными или специалистами-художниками¸ работавшими в мастерской по производству лубка, или китайскими учителями – сяньшэнами»⁷, т.е. теми, кого сам Алексеев называл «редкими китайскими учеными, которые могут понимать важность этнографической науки и с чистым сердцем дают правдивые показания»⁸.

Таким образом, в ходе первой поездки в Китай В.М. Алексеев заложил основы как личной коллекции разнообразных образцов китайского народного искусства, так и научного архива, в состав которого вошли не только полевые записи самого исследователя, но и материалы, подготовленные по его заказу его китайскими образованными информантами-консультантами. Впоследствии этот архив был пополнен во время поездок Алексеева в Китай в 1912 и 1926 гг., а также благодаря корреспонденции, которую он получал из Китая от своих друзей.

Большинство из экспедиционных материалов В.М. Алексеев не успел обработать и опубликовать при жизни. Уже после его смерти в 1951 г. эту работу завершили вдова Н.М. Алексеева и дочь М.В. Бань-ковская. Их усилиями в 1958 г. дневник ученого увидел свет под названием «В старом Китае», переиздание 2012 г. дополнено дневниковыми записями о поездке 1912 г. и сопровождено пояснительной статьей академика Б.Л. Рифтина. Большая часть материалов до сих пор не переведено на русский язык. Редкое исключение составляют сохранившиеся в Научно-историческом архиве Музея истории религии тетради с немногочисленными переводами отдельных пояснений сяньшэнов, выполненными учениками Алексеева. Эти переводы касались главным образом т.н. «китайского дневника» и не включали пояснений сяньшэнов к народным картинам. Некоторые пояснения к картинам были переведены и опубликованы М.Л. Рудовой при подготовке издания народных картин из эрмитажной части коллекции Алексеева (2003)⁹, а также в статьях Н.Г. Пчелина и М.Л. Рудовой, Е.А. Терюковой и Е.А. Завидовской¹⁰.

В последней книге об отце «Алексеев и Китай» (2010) Баньковская писала, что «дневники путешествия 1907 г., русский и китайский (а также другие 1908, 1912, 1926 гг.) Алексеев надеялся обработать и опубликовать обстоятельно, с иллюстрациями и текстами. В посмертном издании «В старом Китае» (1958) – китайский дневник использован мало по сравнению с тем, что хотел сделать сам Алексеев… (К сожалению, китайский дневник так и исчез в фондах Музея истории религии в Петербурге)»¹¹. Указание на китайский дневник исследователя, «который он почему-то передал потом в Музей истории религии», содержится и в предисловии Б.Л. Рифтина к подготовленному им второму, исправленному и дополненному, изданию книги Алексеева «В старом Китае»¹².

В ходе проведенного совместной российско-тайваньской группой ученых исследования в ГМИР были выявлены упоминаемые выше и не введенные ранее в научный оборот документальные материалы академика Алексеева, время поступления которых в учетной документации Музея не отражено. Одним из результатов стала систематизация и описание рукописного наследия ученого из фондов ГМИР. В частности, удалось установить, что этот архив включает датированные 1907–1940 гг. разрозненные рукописные и печатные материалы на разных языках (китайском, уйгурском, русском, английском) и первично систематизирован самим академиком (все записи были разложены по конвертам, каждый из которых помечен штампом В.М. Алексеева и подписан самим собирателем)¹³. Всего в личном фонде академика В.М. Алексеева числится 22 дела.

Первый блок материалов представлен «китайским дневником». Он состоит из автографов (авторских рукописных текстов) преимущественно на китайском языке, датированных 1907 г. и собранных во время поездки по Северному Китаю с Шаванном. Блок включает полевые материалы по храмовой эпиграфике, промаркированные самим исследовате-лем как Дневник I, Дневник II и Дневник Sup (III) (пояснения сяньшэнов №№ I,1-226, №№ II,29-218, №№ III,10-13 с пробелами), их фрагментарный перевод на русский язык, выполненный учениками, а также полевые заметки самого ученого на русском и китайском языках. Например, составленные китайскими иероглифами пояснения сяньшэнов о культе Чэнхуана – бога-покровителя города, о культе патриарха Люя (Люй Цзу, одного из Восьми даосских бессмертных), описания лубочных картин с изображением загробных мук. Всего 1619 рукописных листов.

Второй блок содержит пояснения сяньшэнов к сюжетам китайских народных картин: к картинам с изображением богов – привратников (мэнь-шеней), купленным на Новый 1909 год в Пекине и привезенным из Ханькоу, Сучжоу и Шанхая; «Альбом 萬神» [Альбом ваньшэнь – «весь пантеон божеств»] – пояснения сяньшэнов о пантеоне китайских богов, изображаемых на народных картинах; «Альбом 門神» [Альбом мэньшень – «духи привратники», т.е. хранители дверей) – пояснения сяньшэнов к народным картинам с изображением богов – привратников (мэнь-шеней), «Альбом 灶» [Альбом цзао – «о боге очага»] – пояснения сяньшэнов к народным картинам с изображением Цзао Вана – бога домашнего очага; «Альбомы 符 и 午» [Альбомы фу (талисман) и у (циклический знак)] – пояснения сяньшэнов о талисманах и сюжетах народных картин, приуроченных к празднику драконьих лодок – 端午 [«дуаньу» праздник начала лета (5-го числа 5-го месяца по старому календарю)]. Всего – 671 лист с иероглифическими записями.

Третий блок датирован 1912 г., т.е. временем второго путешествия в Китай. Он представлен автографами сяньшэнов – пояснениями к храмовой эпиграфике (надписям, скопированным в храме Чэнхуана – бога-патрона города – в Фучжоу, провинция Фуцзянь; в пользующихся особым почитанием среди верующих храмовых комплексах посвященных бодхисатве милосердия Гуанинь в Нинбо и на о. Путошань).

Следующую группу документов образуют рабочие записи, заметки и библиография на русском, китайском и английском языках, составленные Алексеевым по теме «Религии, проповедуемые в Китае», а также приобретенные во Владивостоке в 1930 г. и привезенные А.Г. Шпринциным¹⁴ материалы на китайском языке по антирелигиозной пропаганде в Китае. В качестве самостоятельной группы выделяются материалы на уйгурском языке – вырезки из прессы 1935–1936 гг. на темы социального обеспечения, культурного развития и организации просвещения в Синцзян-Уйгурском районе Китая. Речь идет о малоизученном в отечественной науке периоду в истории Восточного Туркестана, отмеченному всплеском национально-освободительной борьбы уйгуров за независимость от Китая и повышенного интереса к региону со стороны СССР.

Особое место занимают документы, свидетельствующие о сотрудничестве академика с Музеем истории религии в Ленинграде в 1937–1941 гг.: рукописный оригинал подготовленных по заказу музея этикеток для выставки «Китайская народная религия» 1938 г. и письмо академика Алексеева в МИР, датированное 1941 годом¹⁵.

Самостоятельный блок образуют переводы на русский язык отдельных пояснений сяньшенов из Дневника I и II, выполненные от руки или машинописью учениками и коллегами В.М. Алексеева: И.С. Гуревич¹⁶, Л.Н. Меньшиковым¹⁷, В.А. Вельгусом¹⁸, О.Л. Фишман¹⁹ (?), Б.Б. Вахтиным²⁰, Р.Ф. Итсом²¹, И.Э. Циперович (?)²².

Представленные в архиве документы – важнейшие источники для изучения коллекции китайских народных картин из собрания того же Музея, а также китайских народных религиозных верований.

В качестве иллюстрации к охарактеризованным выше архивным материалам в статье впервые публикуются фрагменты из «Дневника I, a. Храмовая эпиграфика. Командировка 1907 г.» В.М. Алексеева (пояснения сяньшенов – китайских учителей Алексеева) и переводы этих фрагментов из тетради «Перевод Л.Н. Меншикова». Представленные материалы позволяют наглядно показать, с одной стороны, разработанный исследователем новаторский для синолога начала ХХ в. научный метод работы: сбор храмовой эпиграфики прямо в полевых условиях путем первичной письменной фиксации в виде кратких черновых наблюдений и вопросов [см. ниже записи №№ I.I5I.5 (4) и I.I5I.5a (2)] с последующим их комментированием грамотным информантом-туземцем) [см. ниже записи №№ I.151.1(1)–I.151.1(2), I.I5I.2(1)–I.I5I.2 (b), I.I5I.3, I.I5I.4, I.I5I.5 (1)–I.I5I.5 (3)], а, с другой стороны, демонстрируют процесс последующей обработки материала при помощи учеников академика и его дальнейшего отражения в научных публикациях исследователя.

***

Дневник I,a (I 39–I 166). Храмовая эпиграфика. Командировка 1907 г.²³

I.151.1(1)²⁴ (Л. 233)

«，家中有新喪。本家用藍色紙，書白字於上，曰某宅喪事，恕報不週。某日接三，某日首七。某日伴宿，某日發引。接三，魂死三日，必仍往家中一望，然後乃行。此因其魂歸而接待之。首七，有財人家遇死喪，必請僧道誦經，過四七二十八日，方始歸葬者。首七，從有死人之日起，第一之七日。中等之家，不能將靈柩寄奉在人家如此之多，故首»

I.151.1(2) (Л. 233)

«七之後，接以伴宿發引，伴宿者，次晨柩將由家運出。埋之於地，為子孫者，不但不能望見其顏色，并此盛尸之棺，明日亦將永別，不忍相離，故伴死者宿於堂上。發引，猶起程，喪自外至者，開聞訃二字，又有書大哀字者，或書喪字，皆是知會親友，使知已家有喪之義。»²⁵.

Тетрадь «Перевод Л.Н. Меншикова»²⁶

I.151.1(1) (л….)

«Китайский обычай

Если в доме есть недавно усопший, то там пишут на синей бумаге белыми иероглифами надпись, гласящую:

«В таком-то доме траур, простите, если не всех, за горем, уведомили.

В такой-то день – встреча (души – от руки)на третий день (цзе-сань 接三);

В такой-то день – обряд седьмого дня (шоу-ци 受七);

В такой- то день – совместная ночь (бань-су 伴宿);

В такой-то день – вынос гроба (фа-инь 發引)».

«Встреча на третий день» (цзе-сань 接三). На третий день после смерти все должны направиться в дом взглянуть на усопшего. Всё это делается потому, что душа (усопшего) в этот день возвращается (в дом, к телу), и ее должно встретить.

«Обряд седьмого дня» (шоу-ци 受七). В домах, достаточно богатых, проводится отряд траура по усопшему. Для этого приглашаются буддистские и даосские монахи, читающие возле тела священные книги. Только по прошествии четырех недель, т.е. 7х4 дней²⁷, начинается обряд похорон (рукой Алексеева, карандашом, вопрос «Это только у богатых, или у всех?»). «Седьмой день» – это седьмой день после смерти покойника. Домочадцы не могут находиться

I.151.1(2)

в это время в доме возле гроба усопшего, и потому после «обряда седьмого дня» следует «совместная ночь» и «вынос гроба».

«Совместная ночь» (бань-су 伴宿). Наутро должны вынести гроб из дома и схоронить его в земле. Дети внуки ранее не только не могли взглянуть на лицо усопшего (карандаш, рука Алексеева, «А встреча на 3-й день»), но и увидеть гроб с телом, а на следующий день им предстоит навеки с ним расстаться. Не в силах снести горечь разлуки, они проводят ночь в зале радом с гробом усопшего.

«Вынос гроба» (фа-инь發引). Обряд отправления гроба в последний путь.

При трауре, люди входящие в дом снаружи, прежде всего видят два начертанных на дверях иероглифа: «Извещаем о трауре» (Вэнь фу聞訃)

И дальше, где их встречают слуги, еще надпись: «Великий плач» (Да ай 大哀) или же иероглиф «Траур» (сан 喪). Все эти надписи служат для того, чтобы известить и собрать родных и друзей и дать всем знать о том, что в этом доме траур»²⁸.

Дневник I,a (I 39–I 166). Храмовая эпиграфика. Командировка 1907 г.

I.I5I.2(1) (Л.) 234

«河南睢州有蕭曹祖師廟

漢高祖臣蕭何曹參，始為刀筆吏，其後佐高祖定天下。制律例，後世宗之。凡省府州縣之習刑名學，出身為幕友者，皆崇拜祭祀蕭曹二公，稱為祖師。而不敢名，亦猶薙頭祖師之為羅祖，瓦木工祖師之為魯般也。京中各衙門科房»

I.I5I.2 (2) (Л. 235)

«中書吏亦祀蕭曹，稱曰科神。»

I.I5I.2 (b) (Л. 236)

«漢封邯陽侯蕭公之神位，漢封平陽侯曹公之神位 神牌所書如此 蕭何 曹參 此廟甚大，中央所塑之二像，穿極華美之朝衣。戴紗帽，如天官形。蓋古代為丞相者朝見之福也。»

I.I5I.3 (Л. 237)

«師範傳習所

擇年老秀才，平日學問稍有根柢者招入傳習所。肄業其中，以便卒業而為人師，將已所聞知，傳之門人，使伊等習之。»

I.I5I.3 (Л. 238)

«神之格思

見詩經中庸，神之格思，不可度思。格，至也。來也。思，語助辭。

按神廟中橫匾，可通用此四字。»

I.I5I.3 (Л.239)

«功繼周召 蕭曹廟匾額 言二人佐漢定天下之功，可與周代之周公召公嫓美，而繼續之。»

I.I5I.3 (Л. 240)

«漢世元勳蕭曹廟 漢朝大臣中之首功»

I.I5I.3 (Л. 241)

«整綱飭紀蕭曹廟 言秦沒漢興之初，網紀紊亂，賴二公造作律例。整齊修飾之，

始克平定。（夾一阿理克俄文筆記紙片）»²⁹

Тетрадь «Перевод Л.Н. Меншикова»

I.I5I.2(1)

«河南睢州有蕭曹祖師廟

Храм предков – покровителей Сяо и Цао (Сяо Цао цзу-ши мяо ? в гор. Хуйчжоу пров. Хэнань.

Сановники при ханьском Гао-цзу (вставка от руки «Лю Бан после смерти – Гао цзу (высокий предок) – табу на имя имп-ра», от руки «император или его имя? Лю Баня?») /основателе династии Хань Лю Бане/ Сяо Хэ 蕭何 и Цао Цань 曹/ впоследствии – первые сановники в государстве/ в начале были писцами (даоби-ли 刀筆吏), а впоследствии стали помощниками Гао-цзу при установлении династии, устанавливали законы и уложения. Последующие поколения канонизировали их. Все служащие в провинциях, областях, округах и уездах, занимающиеся изучением кодексов о наказаниях, обычно тоже происходят из секретарей, и потому все они поклоняются двум гуннам Сяо и Цао и приносят им жертвы, называя их предками-покровителями и избегая называть их по имени.

Подобно этому, предком-покровителем брадобреев является Ло-цзу, а предком – покровителем кровельщиков и плотников Лу Бань. В каждом столичном ямыне в ведомстве государственных экзаменов

I.I5I.2 (2)

чиновники-делопроизводители (чжуншу-ли 中書吏) также поклоняются Сяо (Хэ) и Цао (Цаню), называя их духами государственных экзаменов (кэ-шэнь)

I.I5I.2 (б)

Трон духа Сяо-гуна, который при Хань был пожалован титулом Ханьянского хоу

Трон духа Цао-гуна, который при Хань был пожалован титулом Пинъянского хоу

Имеют таблички, на которых написано:

Сяо Хэ

Цао Цань

Храм этот очень велик и в центре его помещены две статуи вылепленные из глины. Одеты эти статуи в великолепные узорные придворные одежды, на голове их надеты чиновничьи головные уборы, подобные убору Небесного Чиновника /дух-покровитель чиновников/ - это придворные одежды, которые надевали в древности те, кто получил должность чэнь-сяна (первого советника трона).

I.I5I.3 (I)

師範傳習所

Место для передачи изученного и обучения (школа при храме) (ши-фань чуаньси со)

Выбираются старые почтенные школяры и они все дни свои посвящают учению. Те из них, кто имеет уже какие-то основы приглашаются в «место по передаче изученного» (школу при храме). Их обязанности в этой школе стать наставником остальных по тем вопросам, которые он изучил. Все, что он узнал и услышал, он передает своим ученикам, чтобы и другие тоже могли это изучить.

I.I5I.3 (2)

(надпись в храме Сяо и Цао)

«Духи, о явитесь!» (шэшь яжи гэ сы 神之格思)

Согласно тексту Ши-цзина и Чжун-юна «Духи, о явитесь; (но на это) нельзя надеяться» (шэнь чжи гэ сы, бук э ду сы 神之格思，不可度思). Комментарий: «гэ» означает «являться», «приходить». «Сы – это вспомогательная (грамматическая) частица.

На горизонтальных надписях (хэньбянь) храмов, посвященных духам можно повсюду употреблять эти четыре иероглифа.

I.I5I.3 (3)

«Заслугами продолжайте Чжоу и Шао»

(Надпись /бяньэ) в храме Сяо и Цао)

Эта надпись говорит о том, что заслуги (Сяо Хэ и Цао Цаня) при основании династии Хань сталь же велики, как и заслуги Чжоу-гуна и Шао-гуна (Чжао – рукописная вставка) при основании династии Чжоу и что Сяо и Цао (и Инь-шан – рукописная вставка) продолжали дела Чжоу-гуна и Шао-гуна).

I.153.3(4)³⁰

«В эпоху Хань первые по заслугам»

(надпись в храме Сяо и Цао)

Эта надпись говорит, что среди других современников династии Хань Сяо и Цао первые по своим заслугам.

I.I53.3 (5)

«Исправили законы, улучшили уложения»

(надпись в храме Сяо и Цао)

Эта надпись говорит о том, что после падения династии Цинь и в начале возвышения династии Хань законы и уложения находились в беспорядке. Вследствие того, что два гунна (Сяо Хэ и Цао Цань) создали законы, исправив и улучшив их, началось упрочение порядка»³¹.

Дневник I,a (I 39 – I 166). Храмовая эпиграфика. Командировка 1907 г.

I.I5I.4 (Л. 243)

«土神祠在蕭曹廟中 土神，即土地 神旁有鬼使，手持簿，曰萬巻書。此乃工人隨意題寫者，

因嘗見人家門聯上，有家藏萬巻書，故也。»³²

Тетрадь «Перевод Л.Н. Меншикова»

I.I51. 4 (I)

«Алтарь (кумирня) Ту-шэня (местного божества)

В храме Сяо и Цао

Ту-шэнь – это местное божество.

Возле (статуи) духа (божества) стоит демон-посланник (гуй-ши), который держит в руке записи, именуемые «Книга тысячи свитков» (вань цзюань шу). Это (название) произвольно написано ремесленниками (изготовившими статую), и взято с надписи на дверях дома: «В (сем) доме хранятся книги – десять тысяч свитков», каковую надпись они могли увидеть»³³.

I.I54.4 (2)³⁴

«(Предварительная запись об этой кумирне В.М. Алексеева)

Рядом кумирня Гуань-ди (все в том же дворе.)

Рядом «Алтарь (кумирня) местного божества (ту-шэнь)» Божество в чиновничьем уборе. По бокам дьяволы: один с книгой «Книга десяти тысяч свитков» (Вань цзюань шу).

Откуда взялось совмещение трех культов в одном дворе?».

Дневник I,a (I 39 – I 166). Храмовая эпиграфика. Командировка 1907 г.

I.I5I.5 (I) (Л. 244)

火星閣 火神面赤色。三眼，紅鬚，六臂，各執器械，像貌獰惡。其身後復有一面貌慈善之像，此如出兵打仗時，便作術幻惡形，無事便善靜也。據封神演義，火神，名羅宣。商朝人，與周將姜太公為敵，有火箭火弓火鴉火輪諸寶，投其物於某處，立時火發，後

I.I5I.5 (2) (Л. 245)

死于陣上，封為火德星君正神。其屬下五人，曰：尾火虎，室火豬，觜火猴，翼火蛇，接火天君。民間祭祀火神，畏其焚燒之害，常有當火燄延及時，不想策撲滅，只叩求火神勿燒，幸不被焚，則以為神佑，亦至廟還願也。又俗傳張天師與火神有仇，如天師進京，住店或人家，其房屋即刻被焚。惟住宿火神廟，則終日安靜，因火

I.I5I.5 (3) (Л. 246)

神不肯自燒其居也。火帝真君神位 門外有星馬兒，即俗所謂火燄駒，駒到處則發火也。»³⁵

Тетрадь «Перевод Л.Н. Меншикова»

I.I5I.5 (I)

«Кумирня Звезды Огня (планеты Марс) Хосин-гэ

Дух огня имеет красное лицо, три глаза, красную бороду, шесть рук, каждая из которых держит оружие. Вид у него устрашающе свирепый. С задней стороны у него еще одно лицо, уже прекрасное. Это значит, что при выступлении в поход т в сражениях он делает ложно-свирепый вид, а если он оставляет войну, то становится добрым и мирным.

Согласно роману «Получение ранга божества» (Фэнь шэнь янь-и) Цз.6 , глава 64, стр.5 Дух огня был человеком династии (Инь-) Шан и звали его Ло Сюань. Он был врагом полководца династии Чжоу (уничтожившей династию Инь-Шан) Цзяна Астролога (Цзян Тай-гун) . У него были огненные стрелы, огненный лук, огненная ворона и огненное колесо. Если он эти свои драгоценности бросал в каком-нибудь месте, то тотчас же там возникал огонь. Впоследствии

I.I5I.5 (2)

Он погиб и в бою получил титул «Праведного духа (божества), повелителя Звезды Огненной доблести».

В подчинении у него находятся следующие пять человек (духов, демонов): тигр с огненным хвостом (Вэй хо ху), кабан с огненным …? (Ши хо чжу), обезьяна с огненным хвостом (Вэй хо ху), змея с огненными крыльями (И хо шэ), повелитель неба, соприкасающегося с огнем (Цзе хо тянь цзюнь). Все они из 28 су (созвездий). (Вопрос карандашом В.М. Алексеева – Т.О. каждый и.-н. звезда?).

В народе поклоняются Духу огня, чтобы избежать несчастий, которые приносят пожар. Нередко, когда вспыхивает пожар, люди и не помышляют о том, чтобы броситься гасить огонь, а лишь молятся Духу огня, прося его не жечь их. Тот, кого огонь на счастье не тронул, считает, что ему помог Дух огня и потом снова направляется в его храм, чтобы отблагодарить за милость.

Есть еще предание, что Чжан Тянь-ши (от руки – верховный владыка) был врагом Духа огня. Если Чжан Тянь-ши приезжал в столицу и останавливался на постоялом дворе или у любого человека, то дом этот тут же воспламенялся, и только когда он остановился в храме Духа огня, он смог до конца дня оставаться спокойным, потому что Дух

I.I5I.5 (3)

Огня не мог сам сжечь свое святилище.

Трон праведного повелителя Духа огня

За воротами храма есть «Звездный жеребенок» (син ма-эр), которого в просторечии называют «Огненный жеребенок» (хо янь цзюй). Место, в котором появится этот жеребенок, начинает гореть.

I.I5I.5 (4)

(предварительные записи В.М. Алексеева о храме Духа огня)

«Кумирня звезды огня» (хо син гэ) Курьезный павильон над воротами впереди в зелени цветов, лошадиные духи»³⁶.

Дневник I,a (I 39 – I 166). Храмовая эпиграфика.

Командировка 1907 г.

I.I5I.5 (Л. 247)

萬人頌德碑 上書蔣孝廉躬行十善，萬人頌德碑

按地面官去任後，百姓不忍其去。埋碑道旁，紀其事以為記念。名去思碑。德政碑，或頌德之碑，孝廉舉人之古稱，其身躬行十大善事，地方之民，皆受其益，故頌揚其德，立碑紀之。

（夾一阿理克俄文筆記紙片）³⁷.

Тетрадь «Перевод Л.Н. Меншикова»

I.I55.5 a (I)³⁸

«Стела десяти тысяч человек (Вань жэнь бэй)

На стеле надпись:

«Десять тысяч человек (этой) стелой воспевают добродетели сяо-ланя Цзяна, который самолично сделал десять тысяч добрых дел».

Когда данный чиновник оставил службу, народа, не в силах снести его уход, воздвиг возле дороги эту стелу, на которой записал совершенные (чиновником) дела, чтобы о них сохранилась память. Эта стела называется «Стела воспоминаний об ушедшем» (Цюй сы бэй) или «Стела добродетельного правления» (Дэ чжэн бэй) или «Стела, прославляющая добродетель» (Сун дэ бэй).

Сяо-лань – это древнее наименование степени «Цзюй-жэнь» (вторая ученая степень в старом Китае). Он лично совершил десять больших и добрых дел, от котороых все люди, живущие в этой местности, получили пользу. Поэтому люди воспели его добродетель и в память о них установили стелу».

I.I5I.5a (2)

«(Предварительная запись об этой стеле В.М. Алексеева).

«Стела десяти тысяч человек» (Вань жэнь бэй). «Десять тысяч человек (этой стелой воспевают сяо-ляня Цзяна, который самолично сделал десять добрых дел». (надпись сделана по-китайски).

Отдельное здание, павильон на улице»³⁹.

---

БИБЛИОГРАФИЯ

Алексеев В.М. В старом Китае. М.: Вост. лит. РАН, 2012. 402 с.

Алексеев В.М. Китайская народная картина. Духовная жизнь старого Китая в народных изображениях. М.: Наука, 1966. 260 с.

Алексеев В.М. Три отчета о пребывании в Китае в 1906-1909 гг.// Наука о Востоке. Статьи и документы. М.: Наука, 1982.

Баньковская М.В. Василий Михайлович Алексеев и Китай. Книга об отце. М.: Вост. лит. РАН, 2010. 486 с.

Меньшиков Л.Н. В.М. Алексеев как коллекционер // Литература и культура Китая. Сб. ст. к 90-летию со дня рожд. академика В.М.Алексеева. М., 1972. С. 127-132.

Пчелин Н.Г., Рудова М.Л. Няньхуа // Горный журнал: Спецвыпуск. 2008. С. 85-105.

Рудова М.Л. ред. Китайская народная картина няньхуа из собрания Государственного Эрмитажа. Каталог выставки. Санкт-Петербург: АО «Славия», 2003. 235 с.

Терюкова Е.А., Завидовская Е.А. Народные картины и эстампажи из коллекции академика В.М. Алексеева в Государственном музее истории религии: новый материал для исследования народной религии // Религиоведение. № 2. 2015 (а). С. 73-90.

Терюкова Е.А., Завидовская Е.А. Академик В.М. Алексеев и Музей истории религии (из истории создания экспозиции по истории религий Китая и формирования китайской коллекции ГМИР) // Труды Государственного музея истории религии. Вып. 15 (б). СПб. 2015. С. 78-104.

---

REFERENCES

Alekseev V.M. V starom Kitae [In Old China]. Moscow, Vostochnaja literatura, RAS, 2012. 510 p.

Alekseev V.M. Kitajskaja Narodnaja Kartina: Duhovnaja zhizn’ starogo Kitaja [Chinese Popular Prints: The Spiritual Life of Old China]. Moscow: Izdatel’stvo Nauka, 1966. 260 p.

Alekseev V.M. Tri otcheta o prebyvanii v Kitae v 1906 – 1909 gg. [Three reports on stay in China 1906–1909] // Nauka o Vostoke: Stat’i i dokumenty. Moskow: Nauka, 1982. 535 p.

Ban’kovskaja M.V. Vasilij Mihajlovitch Alekseev i Kitaj: Kniga ob otce [Vasilij Mihajlovitch Alekseev and China. Book about my Father]. Moskow: Vostochnaja literature, 2010. 486 p.

Men’shikov L.N. V.M. Alekseev kak kollekcioner [V.M. Alekseev as a collectioner] // Literatura I kul’tura Kitaja. Sb. st. k 90-letiju so dnja rozhdenija akademika V.M. Alekseeva [Literature and Culture of China. Collected articles on the 90^th^ birthday of Acad. V.M. Alekseev]. Moscow, 1972. P. 127-132.

Pchelin N.G. Rudova M.L. Njan’hua [Nianhua]// Gornyj zhurnal: Specvypusk. 2008. Pp.85-105.

Rudova M.L. ed. Kitajskaja narodnaja kartina njan’hua iz sobranija Gosudarstvennogo Èrmitazha. Katalog vystavki [Chinese Popular Prints nianhua from the Collection of the State Hermitage Museum. Exhibition Catalogue]. Saint Petersburg: AO “Slavija”, 2003. P. 235.

Teryukova E.A., Zavidovskaja E.A. Narodnye kartiny I èstampazhi iz kollekcii akademika V.M. Alekseeva v Gosudarstvennom muzee istorii religii: novyj material dlja issledovanija narodnoj religii [Popular Prints and Rubbings from the Academician V.M. Alekseev`s Collection Held in the State Museum of the History of Religion in Saint Petersburg: New Material for the Study of the Chinese Popular Religion] // Religiovedenie. №2. 2015. Pp. 73-90.

Teryukova E.A., Zavidovskaja E.A Akademik V.M. Alekseev i Muzej istorii religii (iz istorii sozdanija èkspozicii po istorii religij Kitaja I formirovanija kitajskoj kollekcii GMIR) [Academician V.M. Alekseev and the Museum of History of Religion (on the history of creation an exposition of history of Chinese religion and forming of the Chinese collection of the State Museum of History of Religion)] // Trudy Gosudarstvennogo muzeja istorii religii. Issue. 15. Saint Petersburg, 2015. Pp. 78-104.