ИСТОРИЯ, НУМИЗМАТИКА И КОНСТРУИРОВАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КАТОЛИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В XVII ВЕКЕ
History, numismatics and the construction of the English Catholic identity I the 17th century

Реформация и конфессиональный конфликт в Европе стали одним из факторов, подстегнувших интерес к истории, и вызвал к жизни новые жанры исторических сочинений, в том числе и полемические истории: национальные истории, тесно связанные с историями христианской церкви в той или иной стране. Эти истории выстраивались в соответствии с приоритетами конфессиональной полемики¹.

В Англии XVI–XVII вв. было сломано много перьев по поводу истории крещений страны в римскую эпоху (в I–II в. н.э.) и позднее. Об этом написано немало трудов и теперь². В статье речь пойдет о последнем в череде крещений, лучше всего документированном и известном уже в XVI в., а именно о крещении англосаксов в конце VI в. Католические памфлетисты и ученые всегда чувствовали себя комфортно, обсуждая английскую историю этого периода. Во-первых, крещение англосаксов в 597 г. совершили миссионеры во главе с бенедиктинцем Августином, присланные из Рима. Во-вторых, эти события были описаны Бедой Достопочтенным – пожалуй, главным в XVI в. авторитетом по истории раннесредневековой Англии³. Первый английский перевод его «Церковной истории» сделал католик Томас Степлтон, и совершенно неслучайно: факт крещения страны миссией, отправленной в Англию папой Григорием I, подтвержденный самым уважаемым историком, сам по себе, без всякого полемического обоснования, указывал на тесные связи с Римским престолом. Если авторам-протестантам требовалось проявить изобретательность, чтобы продемонстрировать преемство между англосаксонской церковью и церковью Англии, показав, что ран-несредневековый Рим, откуда и отправилась миссия монаха Августина, не отошел еще от истинной веры, в отличие от современного им Папского престола, то католикам для достижения своих целей достаточно было просто указать на крещение англосаксов⁴. В-третьих, если происхождение англичан от кельтов и римлян нуждалось в обосновании, то их англосаксонские корни не подлежали сомнению, поэтому в истории того периода можно было усматривать (или вписывать туда) все обычаи и институты, считавшиеся «исконно английскими» и «существовавшими испокон веку» – например, парламент, смешанную монархию, общее право, или даже власть короля над национальной церковью⁵, хотя последнее предсказуемо вызывало горячие споры памфлетистов, стоявших по разные стороны конфессионального барьера.

В англоязычных исследованиях по очевидным причинам долгое время господствовал интерес исключительно к протестантской традиции присвоения англосаксонской истории, начиная с издательских проектов архиепископа Кентерберийского Мэтью Паркера (конец 1560-х – начало 1570-х гг.)⁶. Лишь в XXI в., проявился интерес к альтернативной католической версии англосаксонской истории, а именно, к полемическим историям Роберта Парсонса (A treatise of Three Conversions of England, 3 vols, St Omer, 1603) и Ричарда Брутона (Ecclesiasticall Historie of Great Britaine, Douai, 1633), а также к антикварным изысканиям Ричарда Верстегана (A Restitution of Decayed Intelligence in Antiquities Concerning the Most Noble and Renowned English Nation, Antwerp, 1605, 1628, 1634, 1652, 1655, 1673)⁷. Настоящая статья посвящена второй из этих традиций, а именно, работам католических антиквариев в области англосаксонской истории, причем не трудам профессиональных памфлетистов, обладавших выраженным вкусом к истории и интересом к древностям, как у Верстегана, но сочинениям джентльменов-любителей. Рассмотрим один из доступных им способов конструирования своей идентичности в соответствии с конфессиональной и этнической принадлежностью и социальным статусом – через апелляцию к англосаксонской истории.

Наличие интереса к истории и обладание большими средствами зачастую проявлялись в коллекционировании. В последнее время появляется все больше исследований о коллекционерах-католиках и их собраниях. Самые известные среди католических коллекционеров – лорд Джон Ламли, Генри Фицалан, граф Эрендел и его правнук и наследник Томас Ховард, лорд Уильям Ховард и сэр Томас Трешэм⁸. Их собрания включали англосаксонские элементы, прежде всего рукописи. Часть из них сейчас входит в состав Британской библиотеки в Лондоне (Harleain MSS). Однако все перечисленные собрания не фокусировались исключительно на англосаксонском прошлом: их владельцам был свойственен интерес к римским древностям, кельтской истории и др.

В настоящей статье речь пойдет об антикварии-любителе совсем иного ранга и финансовых возможностей. Его можно назвать «обычным джентльменом-католиком» (хотя это определение касается только его ранга) с необычным интересом к англосаксонской нумизматике. Он обнаружил первый большой клад англосаксонских монет, найденных на севере Англии в 1611 г., и опубликовал его первое – и, по сути, единственное, исследование. Это обстоятельство само по себе примечательно: хотя английские антикварии признавали ценность монет как исторического источника, в XVI–XVII вв., в отличие от стран континентальной Европы, появилось совсем немного работ по нумизматике⁹. Тем более интересным оказывается рассматриваемый здесь антикварий.

Уильям Бланделл (1560–1638) из Литтл Кросби¹⁰ в Ланкашире принадлежал к числу стойких католиков, немало пострадавших за веру и гордившихся этим фактом. История его злоключений передавалась из поколения в поколение и совсем недавно была подробно изложена его потомком. Отец Уильяма, Ричард Бланделл (1537–1592) в 1568 г. был арестован за укрывательство католических священников, а в 1570 г. оказался в составе группы католиков, поставивших подпись под клятвой верности папе Пию V, который незадолго до этого отлучил от церкви королеву Елизавету Английскую¹¹. Двое из его сыновей, Уильям и Ри-чард-младший, получили образование в Английской коллегии в Дуэ – семинарии, готовившей католических священников для Английской миссии¹². Оба они остались мирянами и, по всей видимости, об их рукоположении речь не шла: родители желали дать им полноценное католическое образование, что было невозможно в Англии.

В 1590 г. Уильям Бланделл, его жена и брат были арестованы за укрывательство священников и провели два года в заключении в Чес-терском замке. Брат Бланделла умер в тюрьме от подхваченной там инфекции, что, впрочем, не свидетельствует о строгом режиме их содержания: в тот же период была зачата одна из дочерей Бланделла, следовательно, его жена могла беспрепятственно посещать его в тюрьме. Новый арест последовал в 1592–1593 гг. из-за отказа Бланделла присутствовать на воскресных службах в приходской церкви, как того требовал закон¹³. Две трети его недвижимого имущества были конфискованы и пожалованы другим, так что родственникам пришлось раскошелиться, выкупая эти земли и затем выступив в роли их хранителей.

В 1598 г. Бланделла вновь объявили в розыск, на этот раз по подозрению в том, что он в числе других рекузантов Ланкашира готовил вос-стание против королевы. Поместье Литтл Кросби находится в трех милях от Ирландского моря; следовательно, власти опасались высадки мятежников из восставшей Ирландии. С этого момента и до смерти Елизаветы I в 1603 г. Бланделл находился в бегах, перемещаясь между домами родственников в Уэльсе, южных графствах Англии и в Ланкашире. В 1595 г. его заочно судили, признали виновным и объявили вне закона. Поймать его, впрочем, так и не смогли: сказалось нежелание арендаторов Бланделла (почти поголовно католиков) выдавать его властям.

После восшествия на престол короля из династии Стюартов Бланделл получил королевское прощение, но его неприятности на этом не закончились, хотя теперь они носили преимущественно финансовый характер. Бланделл по-прежнему не появлялся в приходской церкви, и ему полагалось платить 20 фунтов стерлингов штрафа в месяц. Таких денег у него не было, или же он не желал с ними расставаться. Однако если Елизавета I использовала штрафы как угрозу в адрес католиков, а взимались они с тех, кого считали заведомо нелояльными, то при вечно нуждавшемся в деньгах Якове I штрафы стали собирать регулярно и с большинства католиков, не сумевших от них отвертеться¹⁴. У Бландел-ла вновь конфисковали поместье; возникали ссоры с соседями, требовавшими доступ к его землям под тем предлогом, что теперь они являлись их держателями от короля. Одно из таких дел дошло даже до суда Звездной палаты, и Бланделл его выиграл.

Все эти штрафы и судебные разбирательства стоили денег, которых Бланделлу явно не хватало. Но посреди всех неприятностей случилось то, на что втайне надеются многие люди, оказавшиеся в стесненном положении: 8 апреля 1611 г. на земле, принадлежавшей Бланделлу, нашли клад. Обстоятельства его обнаружения указывают на католические контакты владельца: нашел клад пастух, выгонявший на пастбище коров Бланделла, причем монеты удалось найти только потому, что земля поблизости была перекопана¹⁵. Речь шла о небольшом участке земли в Харкирке (Harkirk), где Бланделл решил устроить нелегальное кладбище для местных католиков (его арендаторов), которых за отказ посещать службы в протестантских храмах отлучили от церкви. Хоронить отлученных на приходском кладбище в Септоне было нельзя, поэтому Бланделл предоставил свою землю под новое кладбище¹⁶. Первым на новом кладбище похоронили старого арендатора Бланделла по имени Уильям Мэтьюсон. Видимо, при рытье могилы монеты и оказались на поверхности, так как обнаружили их на следующий день. Всего нашли около 80 монет; по крайней мере, так сообщает сам Бланделл¹⁷. Исследователи, впрочем, высказывали подозрение, что он мог скрыть часть клада, чтобы не выплачивать процент от найденного короне¹⁸. Монеты были достоинством «от гроута до двупенсовика» (серебряные монеты, которые чеканили с XIII в.)¹⁹. Такое анахронистическое определение помогало читателям определить примерный вес серебряной монеты.

Бланделл прочел надписи на монетах, причем его перевод оказался точным; это само по себе примечательно: в его время знание древнеанглийского языка не было распространенным явлением²⁰. Он постарался определить и происхождение монет, для чего потребовалось изучение доступной исторической литературы. Результатом его изысканий стала публикация небольшого памфлета с кратким описанием монет и их идентификацией по царствованиям англосаксонских королей²¹. В издании присутствовала также гравюра с изображением монет, основанная на рисунках самого Бланделла. Появление гравюры, видимо, было вдох-новлено вышедшим годом ранее, в 1610 г., английском переводе «Британии» Уильяма Кемдена, в котором были иллюстрации, в т.ч. изображения кельтских и римских монет из собрания сэра Роберта Коттона²².

На заказанной Бланделлом гравюре представлены 35 монет (аверс и реверс), расположенные рядами, сформированными в два блока, которым придана форма креста (Илл. 1). Всего было отпечатано около 200 оттисков, быстро разошедшихся по всей стране. Копии можно обнаружить в библиотеках Оксфорда, в Ланкашире, Лондоне и др.²³ В 1670-х правнук Уильяма Бланделла Николас издал новый тираж. Эти изображения были включены в первое, латинское издание «Жизни Альфреда Великого» Джона Спелмана (1678, Илл. 2)²⁴. Уже в XIX в. эти гравюры привлекли внимание викторианских нумизматов, и с того времени началось их изучение именно в данном контексте. Благодаря их изысканиям было выяснено, что речь действительно шла о монетах англосаксонских королей. Кроме того, в состав клада входили и восточные монеты; это позволило ученым заключить, что он был оставлен датчанами, а англосаксонская его часть – вероятно, результат одного из набегов²⁵.

При этом изучались именно гравюры: сами монеты не сохранились. Большая их часть пропала в 1642 г., в начале Гражданской войны, когда внук и тезка Уильяма Бланделла, опасаясь нападения на свое поместье, отправил монеты своим родственникам в Уэльс (Рексем). Больше монет никто не видел; скорее всего, их переплавили роялисты.

Остальная часть клада существует, но не в виде монет: еще первый их владелец приказал переплавить часть клада и сделать из серебра потир и дарохранительницу (небольшого размера; такие дарохранительницы носят на шее и используют для причащения умирающих). Так Бланделл отблагодарил Бога за явленное ему чудо. Потир затерялся в годы второй Мировой войны, но сохранились его описания, а дарохранительница сейчас находится в Британском музее. На ней есть надпись с именем заказчика и указанием на то, что она была отлита из монет клада. Судя по недавним исследованиям, оба предмета – ирландской работы: в Ирландии, несмотря на официальный запрет, католическое богослужение совершалось практически открыто, и сохранилась традиция производства католической литургической утвари²⁶.

Опубликованные Бланделлом материалы сводились к краткому тексту²⁷ и изображению и предназначались для широкой аудитории – для всех, интересовавшихся историей. Эта аудитория не ограничивалась конфессиональными барьерами, однако в издании можно усмотреть и конфессиональный маркер. В этом качестве выступает форма изображения, а именно, крест. Дело не только в том, что крест – католический символ, но, скорее, в том, что именно таким образом были выставлены мощи святых в английских коллегиях за пределами страны, так что это можно трактовать как знак, подаваемый Бланделлом своим собратьям – выпускникам. Отсылка к мученичеству за веру имеет здесь большое зна-чение, как будет объяснено ниже²⁸.

Связь с мучениками, которую Бланделл выстраивает при помощи описаний монет, раскрывается в его сочинении, известном лишь в рукописи. Она хранилась в местном архиве графства Ланкашир, а теперь временно находится в Британской библиотеке. В этом сочинении Уильям Бланделл подробнее рассказывает об обстоятельствах нахождения клада, а также описывает монеты, говоря не только о них самих, но соединяя каждую с небольшим рассказом о монархе, при котором она была отчеканена, упоминая об их канонизации (если она имела место), о роли этих королей в крещении страны и т.п. Особое внимание уделено королю Альфреду Великому и его взаимоотношениям с данами, усилиями которых клад, собственно, и возник²⁹. Король предстает в роли благочестивого правителя, страдающего от гонений язычников. Так, скрывающемуся от захватчиков Альфреду в видении является креститель англосаксов, Св. Августин Кентерберийский, объяснивший, что «он был послан Богом утешить его [Альфреда] и сказать ему, что, хотя Его суд до сих пор карал англичан за их грехи мечом данов, однако Он не уничтожит их из уважения к множеству святых этой нации, и впоследствии вознесет их снова. Теперь же Господь по заслугам английских святых взирает на Англию милосердно»³⁰. Параллель с гонимыми католиками в Англии, страдающими под игом протестантов (чью религию они считали иностранной) совершенно очевидна.

Источники Бланделла указаны им самим, правда, зачастую они взяты из вторых рук. Эти сочинения проанализированы Д. Вулфом³¹. Однако, если Вулфу удалось установить круг текстов, которыми пользовался Бланделл, то П. Дэвидсон³² показал, что многие его ссылки заимствованы непосредственно из текста «Трактата о трех обращениях Англии» иезуита Роберта Парсонса (см. ниже). Мои собственные усилия по сверке текстов подтверждают его выводы.

Бланделл активно использовал труд Верстегана, который являлся его главным авторитетом в области древнеанглийского языка и этимологии³³. Кроме того, он использует «Британию» Кемдена (и порой полемизирует с ним относительно деталей местной истории, см. ниже)³⁴, «Книгу мучеников» Джона Фокса³⁵, «Анналы» Джона Стоу³⁶ и хронику Уильяма Мальмсберийского³⁷. Цитаты из этих работ приводятся по «Трактату о трех обращениях Англии» Роберта Парсонса, в котором есть большой раздел по истории англосаксонского периода³⁸.

Другими его источниками были Беда Достопочтенный (в издании Степлтона)³⁹, «История Англии» Полидора Вергилия⁴⁰. Кроме того, он ссылался на 7-томное издание De probatis sanctorum historiis (1570–1581) немецкого церковного историка, картузианца Лаврентия Сурия – текст, повлиявший на все позднейшие католические издания агиографических сочинений)⁴¹, De Transitu Romani Imperii a Graecis ad Francos (1589) Роберто Беллармино⁴² и Catalogus Sanctorum et gestorum eorum Педро На-даля (12 томов; 8 изданий между 1493 и 1616 г.)⁴³. Если учесть, что все английские «протестантские» издания процитированы Бланделлом из вторых рук, можно заключить, что все его источники – зарубежные издания, и этот вывод заставляет задуматься о комплектовании библиотек джентльменов-католиков и роли в этом процессе контрабанды книг⁴⁴.

Как видно из перечисленных источников, изложение Бланделла конфессионально окрашено и ориентируется на католические истории, конструирующие альтернативный национальный миф Англии как католической страны. Но этот текст не предназначался для широкого круга читателей, даже католических. Рукопись сохранилась в единственном экземпляре, адресованном членам семьи и, возможно, близким друзьям. Она переплетена вместе с другими текстами Бланделла в единый сборник, который он сам назвал «Смесью» (Hodge Podge). В него вошли заметки, касавшиеся семейных дел и местного сообщества католиков из Кросби, а также анти-протестантские песни и баллады авторства Бланделла, религиозные гимны приписывавшиеся Томасу Мору (времен его заключения в Тауэре) и др. Потомки Уильяма Бланделла продолжали добавлять в сборник свои заметки вплоть до начала XIX в., т.е. почти до момента эмансипации католиков в Англии (1829)⁴⁵.

Рукопись семьи Бланделл представляет собой вариант семейной истории, в которой эта семья оказывается укорененной в мир Литтл Кросби и поколений его обитателей. Это, безусловно, католический мир, не ограниченный рамками Англии: об этом свидетельствует полученное Уильямом Бланделлом образование, отразившееся в выборе книг, которые он читал. Рассказ о найденных монетах, на первый взгляд кажущийся просто местным курьезом, является важной составляющей сборника. Он повествует о местном событии, тесно связанном с жизнью католической общины Литтл Кросби (появлении нового кладбища для рекузантов). Однако этот же текст связывает местных католиков с хрестоматийно «английским», т.е. англосаксонским прошлым, несомненно, являвшимся католическим. Более того, заметки Бланделла и его потомков о гонениях, претерпеваемых ими за веру, оказывались звеном цепи, которая начиналась с англосаксонских святых и благочестивых королей. Таким образом, выстраивалась история мучеников за веру, в которую и встраивались Бланделлы. Тема мученичества была центральной для самосознания английских католиков, так как при помощи этого образа они описывали свою религиозную и отчасти даже и политическую жизнь. Идея мученичества была важной частью идентичности католиков как конфессионального и национального сообщества⁴⁶.

В рукописи Бланделла традиция англосаксонских мучеников обретает местные корни: он уделяет много места истории святого короля Освальда, убитого в сражении против язычников (642 г.) и даже спорит с Кемденом, доказывая, что Освальд погиб не в Шропшире, а в Ланкашире, неподалеку от Кросби, делая тем самым англосаксонского короля местным мучеником⁴⁷. И с этой же традицией Бланделл связывает гонения, испытываемые его семьей почти в том же месте. Таким образом выстраивалась семейная идентичность, одновременно локальная и совершенно английская, но также и католическая, связывавшая Бланделлов с большим миром за пределами Англии.

БИБЛИОГРАФИЯ / REFERENCES

Серегина А.Ю. Мифы о крещении Англии в религиозной полемике конца XVI века // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 12. М., 2004. С.144-155 [Seregina A.YU. Mify o kreshchenii Anglii v religioznoj polemike konca XVI veka // Dialog so vremenem. Al'manah intellektual'noj istorii. Vyp. 12. M., 2004. S. 144-155].

Серегина А.Ю. История и английская религиозная полемика XVI – начала XVII вв. // История и память. Историческая культура Европы до начала Нового времени / под ред. Л.П. Репиной. М., 2006(a). С. 506-553 [Seregina A.YU. Istoriya i anglijskaya religioznaya polemika XVI – nachala XVII v. // Istoriya i pamyat'. Istoricheskaya kul'tura Evropy do nachala Novogo vremeni / pod red. L.P. Repinoj. M., 2006(a). S. 506-553]

Серегина А.Ю. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI – начала XVII в. СПб., 2006(b). Seregina A.YU. Politicheskaya mysl' anglijskih katolikov vtoroj poloviny XVI – nachala XVII v. SPb., 2006(b)].

Серегина А.Ю. Мифы об обращении Англии в христианство и национальная / конфессиональная идентичность в XVI – начале XVII в. // Диалог со временем. 2007. Вып. 21. С. 389-411 [Mify ob obrashchenii Anglii v hristianstvo i nacional'naya /konfessional'naya identichnost' v XVI – nachale XVII v. // Dialog so vremenem. 2007. Vyp. 21. M., 2007. S. 389-411].

Серегина А.Ю. История и религиозная полемика в эпоху Реформации // Образы времени и исторические представления. Россия – Восток – Запад / под ред. Л.П. Репиной. М., 2010. С. 717-755. Seregina A.YU. Istoriya i religioznaya polemika v epohu Reformacii // Obrazy vremeni i istoricheskie predstavleniya. Rossiya – Vostok – Zapad / pod red. L.P. Repinoj. M., 2010. S. 717-755].

Arblaster P. Antwerp & the World: Richard Verstegan and the International Culture of Catholic Reformation. Leuven, 2004.

Bellarmino R. De Transitu Romani Imperii a Graecis ad Francos. Antwerp, 1589.

Blundell M., Thornton D., Stevenson J, Davidson P. The Harkirk Graveyard and William Blundell ‘the Recusant’ (1560–1638): a reconsideration // The British Catholic Studies. Vol. 34 (1). 2018. P. 29-76.

Brackmann R. The Elizabethan Invention of Anglo-Saxon England: Laurence Nowell, William Lambarde, and the Study of Old English. Cambridge, 2012.

Britain, or A Chorographicall Description of the most flourishing kingdoms, England, Scotland, and Ireland. London, 1610.

Burgess G. The Politics of the Ancient Constitution. An Introduction to English Political Thought, 1603–1642. Basingstoke; London, 1992.

Camden W. Britannia siue Florentissimorum regnorum, Angliæ, Scotiæ, Hiberniæ, et insularum adiacentium ex intima antiquitate chorographica description. Londini, 1594.

Crosby Records: A Chapter of Lancashire History / Ed. by T.E. Gibson. Manchester, 1887.

Curran J.E. Roman Invasions: the British History of Anti-Romanism and the Historical Imagination in England, 1530–1660. Newark, DE, 2002.

Dillon A. The Construction of Martyrdom in the English Catholic Community, 1535–1603. Aldershot, 2002.

Escobedo A. Nationalism and Historical Loss in Renaissance England. Ithaca, NY, 2004.

Gesta Regum Alnglorum Willielmi Monachi Malmesburiensis // Rerum Anglicarum Scriptores Post Bedam Praecipui. Frankfurt, 1601.

Graffius J. ‘Bullworks against the Fury of Heresie’: Identity, Education, and Mission in the English Jesuit College of St Omers // Forming Catholic Communities: Irish, Scots and English College Networks in Europe, 1568–1918 / Ed. by L. Chambers, T. O’Connor. Leiden, 2018. P. 93-115.

Foxe J. Actes and Monuments of these Latter and Perillous Days, Touching Matters of the Church. London, 1583.

Havens E. Lay Catholic Book Ownership and International Catholicism in Elizabethan England // Publishing Subversive Texts in Elizabethan England and the Polish-Lithuanian Commonwealth / Ed. by T. Bela, C. Calma, J. Rzegocka. Leiden, 2016. P. 217-262.

Heal F. What Can King Lucius do for You? The reformation and the Early British Church // English Historical Review. Vol. 120. 2005. P. 593-614.

Highley C. Catholics Writing the Nation in Early Modern Britain and Ireland. Oxford, 2008.

The History of the Church of Englande / Comp. by Venerable Bede, Englishman. Antwerp, 1565.

Houliston V. Catholic Resistance in Elizabethan England: Robert Persons’s Jesuit Polemic, 1580–1610. Aldershot, 2007.

Jensen P. Religious Identity and the English Landscape: William Blundell and the Harkirk Coins – Early Modern Religious Conflict and Pluralism // Religious Diversity and Early Modern English Texts: Catholic, Judaic, Feminist and Secular Dimensions / Ed. by A.F. Marotti, C. Goodblatt. Detroit, 2013. P. 55-76.

Kidd C. British Identities before Nationalism: Ethnicity and Nationhood in the Atlantic World, 1600–1800. Cambridge, 1999.

Morini M. Teutonic and Unmixed: Verstegan’s English // Richard Rowlands Verstegan: A Versatile Man in the Age of Turmoil / Ed. by R. Zacchi, M. Morini. Turnhold, 2012. P. 3-18.

Nadal P. Catalogus Sanctorum et gestorum eorum. Lyon, 1543.

O’Halloran L and Spicer A. Catholic Burial and Commemoration in Early Seventeenth-Century Lancashire // Dying, Death, Burial and Commemoration in Reformation Europe / Ed. by E. Tingle, J. Willis. Farnham, 2015. P. 89-114.

Persons R. A Treatise of Three Conversions of England from Paganisme to Cristian religion. Vol. I. St. Omer, 1603.

Polkowski M. Richard Verstegan as a Publicist of the Counter Reformation: Religion, Identity and Clandestine Literature // Publishing Subversive Texts in Elizabethan England and the Polish-Lithuanian Commonwealth / Ed. by T. Bela, C. Calma, J. Rzegocka. Leiden, 2016. P. 263-288.

Polydore Vergil. Anglica Historia. Basel, 1557.

Robinson B.S. John Foxe and the Anglo-Saxons // John Foxe and His World / Ed. by C. Highley, J.N. King. Abingdon, 2002. P. 53-72.

Robinson B.S. John Foxe and the Anglo-Saxons // John Foxe and His World / Ed. by C. Highley, J.N. King. Aldershot, 2004. P. 54-72.

Sena M. William Blundell and the Network of Catholic dissent in Post-Reformation England // Communities in Early Modern England: Networks, Place, Rhetoric / Ed. by P. Withington and A. Shepard. Manchester, 1997. P. 54-75.

Seregina A. Religious Controversies and History Writing in Sixteenth-Century England // The Medieval Chronicle. Vol. 7. 2011. P. 223-238.

Spelman J. Alfredi Magni Anglorum Regis Invictissimi Vita. Oxford, 1678.

Stow J. The Annales of England. London, 1592.

Surius L. De probatis sanctorum historiis. Köln, 1570–1581. 7 Vols.

Thornton D., Williams G. In the Field of Harkirk // British Museum Magazine. Autumn 2014. P. 54-55.

Verstegan R. A Restitution of Decayed Intelligence. Antwerp, 1605.

Woolf D.R. Little Crosby and the Horizons of Early Modern Historical Culture // The Historical Imagination in Early Modern Britain / Ed. by D.R. Kelley, D.M. Sacks. Cambridge, 1997. P. 93-132.

Woolf D.R. Blundell, William // Oxford Dictionary of National Biography online. URL: https://doi.org/10.1093/ref:odnb/68216

Zironi A. Searching for the Origins: Teutonic Past and Contemporary England in Verstegan’s Thought // Richard Rowlands Verstegan: A Versatile Man in the Age of Turmoil / Ed. by R. Zacchi, M. Morini. Turnhold, 2012. P. 19-39.