«ЭТИКА ВЕРНОСТИ ФАКТАМ» БЕРНАРДА УИЛЬЯМСА
Bernard Williams’s ethic of truthfulness

В отличие от других современных философов Бернард Уильямс (1929–2003) особо интересовался проблемой самоопределения философии – в частности, политической философии. В конкретном виде данная проблема заключалась в выяснении особенностей, возможностей и ограничений политико-философского поиска, уточнении положения политической философии по отношению к другим философским дисциплинам. Уильямс имел на это все основания, поскольку его труды в области этики и моральной философии¹ еще в 1980-х гг. получили всеобщее признание и с тех пор являются неотъемлемой частью англо-американской философской традиции.

После выхода известной работы Дж. Роулза «Теория справедливости» в той же, преимущественно англо-американской, интеллектуальной среде был возрожден интерес и к основным вопросам социально-политической проблематики, и к статусу политической теории среди общественных наук. Наряду с другими известными философами, среди которых – представитель либертарианской мысли Роберт Нозик, а также Аласдер Макинтайр, автор коммунитаристской критики в адрес «Теории справедливости», Уильямс также входил в круг видных идейных оппонентов Роулза, выступая в защиту политического реализма.

Воззрения Уильямса не являлись результатом позитивного построения теории или политико-философской концепции, а возникли вследствие целенаправленной критики в адрес идейных противников на ниве политической теории. Более того, Уильямс в своих работах в области этики и моральной философии часто выступал против возможности построения автономных теоретических, в частности, этических концепций вообще, в связи с чем отмечается, что тем самым он нес на себе «миссию системоразрушителя»². В монографии, посвященной Уильямсу, можно встретить следующее мнение: «Наиболее примечательный вклад Уильямса заключается не столько в формулировании новых философских позиций, …сколько в “дестабилизации” уже существующих воззрений»³. Так, два основных направления этической мысли — утилитаризм и кантианство — являлись предметом его «дестабилизирующей» критики, однако аргументация «против» выступала основанием для самостоятельных концептуальных решений Уильямса.

Свои идеи Уильямс развил в наиболее поздних работах⁴, ключевая из них — «Вначале было дело: реализм и морализм в политической аргументации» — была издана уже после смерти автора в 2005 г. Тем не менее, несмотря на довольно резкий «политический поворот» в работах Уильямса, в его взглядах был «изначально заложен интерес к политическому измерению человеческого существования»⁵. Чем чаще предметом критической рефлексии Уильямса становились базовые понятия политической теории, такие как свобода и справедливость, власть и легитимность, равенство и веротерпимость, тем более прочные основания приобретала его собственная политическая философия.

Неудивительно, что Уильямс, обладавший репутацией бескомпромиссного критика, был требователен к современникам. Основное условие, которое он выдвигает в адрес политических философов, заключается в необходимости непрерывного обращения к формам исторического знания о политике⁶. Если философствование о политике способно раскрыть смысл и привнести пользу в политическую жизнь сообщества, то для каждого философа первостепенной задачей становится исследование истоков тех понятий (концептов), на которые он опирается сам в ходе последовательной рефлексии. В эссе «Зачем философии нужна история?» Уильямс неоднократно признается в том, что испытывает влияние философии Ницше, который подметил, что «нехватка чувства истории – вот наследственный изъян всех философов» и что «нет никаких вечных фактов – так же как нет никаких абсолютных истин; из всего этого следует, что отныне философствовать необходимо в историческом ключе»⁷. Такой метод «исторического философствования» не означает, что «“история” сама по себе становится объектом внимания»⁸, как в этом же контексте рассуждения верно отмечал представитель Кембриджской школы политических языков Джон Покок, а в действительности «“история” обозначает условия, в которых происходят процессы и которые могут обсуждаться независимо от рассказа о том, что эти процессы собой представляли»⁹.

Подход, предлагаемый Уильямсом, вступает практически в прямое противоречие с содержанием известной работы Лео Штрауса «Что такое политическая философия?», где «политическая философия – это, с одной стороны, попытка выяснить истинную природу политических вещей, а с другой, – узнать, что собой представляет правильный или хороший политический порядок»¹⁰. Именно против нормативной политической философии, основывающейся на ценностных суждениях и имеющей безусловный предписывающий характер, выступает Уильямс, когда предостерегает от ошибочного превращения философии в «систему мысли». Любая попытка систематизировать универсум идей так или иначе предполагает стремление исключить или свести к минимуму конфликты между ценностями, что особенно противоречит реальной политической жизни, которая на протяжении всего времени «заключала в себе не только конфликты интересов, но и прямо противоположные принципы, вступающие в противоречие ценности, и более того, конфликты интерпретаций одних и тех же ценностей…»¹¹.

Примечательно, что обращение Уильямса к истории в работах позднего периода заметно отдаляет его от сложившейся «антиисторической» (ahistorical) ¹² традиции в аналитической философии, оглядываясь на которую Уильямс писал свои популярные труды об этике и морали. Однако подобный сдвиг в сторону контингентности, по словам Уильямса, делает практически невозможным перемещение политической философии в русло аналитического стиля, поскольку крайне непросто задать четкую область значений таких понятий, как справедливость, свобода, равенство или веротерпимость¹³.

Как уже отмечалось выше, полемическое отношение к теории справедливости Роулза и либеральным концепциям этического характера второй половины XX в. позволило Уильямсу произвести свой способ аргументации в вопросах о природе политических явлений и занять позицию, которую он сам относил к политическому реализму — прежде всего, как к принципу, согласно которому политическая философия или теория не должны быть формами моральной философии и прикладной этики, но должны представлять собой самодостаточный способ описания политической действительности¹⁴.

О содержании понятия политического Уильямс рассуждает в статье «Реализм и морализм в политической теории»¹⁵. Сознательно уклоняясь от попытки дать всеобъемлющее определение сферы политического, которую Уильямс заранее считает тщетной, он дает следующее объяснение: политическое возникает в тех случаях, где необходимо мыслить «политически», но не в соответствии с моральными принципами — тем, что Уильямс называет политическим морализмом. «Политическим морализмом я буду называть точки зрения, отстаивающие приоритет морального над политическим»¹⁶. Одной из версий политического морализма и является теория справедливости Роулза, в рамках которой на политические действия накладываются строгие моральные ограничения, в результате чего политическая теория становится прикладной этикой. Подобные моральные ограничения, по своей природе неисторичные, и лежат в плоскости универсальной системы моральных убеждений, тем самым лишая возможности критиковать их.

Политический реализм, напротив, подразумевает рефлексивное политическое мышление. Как уже отмечалось выше, Уильямс призывает к рассмотрению сложившихся в современной политической теории убеждений, взглядов, интересов, как производных от конкретных исторических обстоятельств, и вследствие этого вступающих в естественное противостояние, – не по причине того, что одни убеждения в отличие от других могут быть морально, в этом же смысле безусловно, обоснованы и вследствие этого иметь непревзойденное преимущество. Обращение к локальным историческим сюжетам позволяет проследить процесс зарождения, становления различных политических убеждений, превращение взглядов меньшинства в позицию большинства, и наоборот. Поэтому политическая философия и теория должны представлять собой поле для равной борьбы противоположных точек зрения и аргументов, но их сторонники должны находиться в роли политических оппонентов, а не «правых» и «неправых», «просвещенных» и «заблуждающихся». Важным доводом в пользу способа мыслить «политически», по мнению Уильямса, является то, что принятое политическое решение – как результат обсуждения, включающего всевозможные соображения нескольких сторон, но выраженного в виде решения в пользу преимущественно одной из них – свидетельствует не о том, что другая сторона не согласуется с моральными принципами, или просто неправа, а прежде всего о том, что другая сторона проиграла в аргументах (курсив – авт.)»¹⁷.

Современные исследователи¹⁸ называют политический реализм Уильямса «этикой достоверности» или «этикой верности фактам» (the ethic of truthfulness)¹⁹, что означает, во-первых, необходимость «поиска аутентичных политике понятий»²⁰; во-вторых, стремление анализировать политические понятия в границах свойственного им проблемного поля; в-третьих, необходимость свободного восприятия политической действительности, – свободного от внешних, несоотносимых с историческими ориентирами, моральных суждений.

Очевидно, что Уильямс стремится освободить политические представления от предписывающего характера либеральной идеологии, которая часто позиционируется как «единственное морально верное решение в политике»²¹. Автор предисловия к сборнику статей Уильямса «Вначале было дело» заключает, что теории Роулза, Макинтайра, Дворкина хоть и различны между собой, но «каждая находит свою отправную точку где-нибудь вне политики. Отличительной чертой альтернативы Уильямса, исходящей из “требования базовой легитимации” является то, что она начинается изнутри»²². Чтобы требование базовой легитимации (basic legitimation demand) было выполнено, и власть была признана легитимной, граждане должны осознанно согласиться с тем, что вышестоящая власть правомочна в случае, если она способна обеспечить безопасность, порядок, защиту, необходимый уровень доверия и кооперации – явления, которые описываются понятиями в пределах проблемного поля политики. В аналогичной ситуации в концепции Роулза источником базовой политической легитимации служат принципы, согласие с которыми индивиды способны признать разумным, исходя из моральных мотивов, что в понимании Уильямса, и является главной ошибкой, которую допускают авторы сразу нескольких либеральных теорий.

Политико-философская концепция Б. Уильямса, называемая «этикой верности фактам», примечательна тем, что при кажущейся простоте общей уильямсовой интенции, в действительности представляет собой сложный «сплав» актуальных и нерешенных проблем в области современного политического знания: это и проблема разрыва между теорией и политической практикой, и вопрос о соотношении концептуальных ресурсов моральной и политической философии, и общий «поворот к реализму» в области политической теории, и когнитивные возможности аналитической философии политики и др. Перечисленные проблемы и вопросы, как и более детальное изучение политико-философского наследия Уильямса ждут своего дальнейшего исследования.

БИБЛИОГРАФИЯ / REFERENCES

Мюрберг И.И. Бернард Уильямс: преобразование этики в политическую философию свободы // История философии. № 15, 2010. С. 102–110. [Mjurberg I.I. Bernard Uil'jams: preobrazovanie jetiki v politicheskuju filosofiju svobody // Istorija filosofii. № 15, 2010. S. 102–110.].

Ницше Ф. Полное собрание сочинений: в 13 т. М.: Культурная революция, 2011. Т. 2. 672 с. [Nicshe F. Polnoe sobranie sochinenij: v 13 t. M.: Kul'turnaja revoljucija, 2011. T.2. 672 s.].

Покок Дж. Квентин Скиннер: история политики и политика истории // Кембриджская школа: теория и практика интеллектуальной истории / Сост. Т. Атнашев, М. Велижев. М.: НЛО, 2018. С. 191–217. [Pokok Dzh. Kventin Skinner: istorija politiki i politika istorii // Kembridzhskaja shkola: teorija i praktika intellektual'noj istorii / Sost. T. Atnashev, M. Velizhev. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2018. S. 191–217.].

Штраус Л. Введение в политическую философию / Пер. с англ. М. Фетисова. М.: Логос, Праксис, 2000. 364 с. [Shtraus L. Vvedenie v politicheskuju filosofiju / Per. s angl. M. Fetisova. M.: Logos, Praksis, 2000. 364 s.].

Hall E. Contingency, Confidence, and Liberalism in the Political Thought of Bernard Williams. Social Theory and Practice. 2014. Vol. 40. № 4. pp. 545–569.

Hall E., Sleat M. Ethics, Morality and the Case for Realist Political Theory. Critical Review of International Social and Political Philosophy. № 20, 2017. pp. 276–290.

Jenkins M. Bernard Williams. Chesam: Acumen, 2006. 216 p.

Koopman C. Bernard Williams on Philosophy’s Need for History. The Review of Metaphysics. 2010. № 64. pp. 3–30.

Koopman C. The Aims of Political Philosophy in John Rawls, Bernard Williams, and Richard Rorty. SSRN Electronic Journal. 2008. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers. cfm?abstract_id=1094979.

Sleat M. Making Sense of our Political Lives – on the Political Thought of Bernard Williams. Critical Review of International Social and Political Philosophy. № 10, 2007. pp. 389–398.

Williams B. Ethics and the Limits of Philosophy. London: Fontana, 1985. 296 p.

Williams B. In the Beginning was the Deed: Realism and Moralism in Political Argument. Princeton University Press, 2005. 174 p.

Williams B. Morality: An Introduction to Ethics, Cambridge: C.U.P., 1972. 98 p.

Williams B. Moral Luck, Cambridge: Cambridge University Press, 1981. 173 p.

Williams B. Philosophy as a Humanistic Discipline. Oxford: Princeton U.P., 2006a. 248 p.

Williams B. Realism and Moralism in Political Theory. Contemporary Political Philosophy: An Antology, Third Edition / Ed. by Robert E. Goodin and Philip Pettit. Hoboken, NJ: Wiley-Blackwell, 2019. pp. 3–12.

Williams B. The Sense of the Past: Essays in the History of Philosophy. Oxford: Princeton University Press, 2006b. 416 p.

Williams B. Utilitarianism: For and Against (with J.J.C. Smart). Cambridge: Cambridge University Press, 1973. 155 p.

Williams B. Why Philosophy Needs History. Essays and Reviews (1959–2002). Oxford: Princeton University Press, 2014. pp. 405–412.