БИОЭТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ И ПРОБЛЕМЫ БИОЭТИКИ В КОНТЕКСТЕ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ДИНАМИКИ ОБЩЕСТВА (КРУГЛЫЙ СТОЛ)
Bioethical knowledge and the problems of bioethics in the context of socio-cultural dynamics (workshop)

2 октября 2018 г. на кафедре философии и истории медицины Первого МГМУ им. И.М. Сеченова прошел круглый стол1 ученых из академических институтов (ИВИ РАН, ИРИ РАН) и университетов Москвы (Первый МГМУ им. И.М. Сеченова) и Нижнего Новгорода (ПИМУ) в рамках работы над проектом «Проблемы биоэтики в историческом контексте и социокультурной динамике общества»2. Это событие вызвало чрезвычайный интерес у научной обществен-

ности, поскольку его участники предприняли попытку выработать и обсудить концепцию биоэтики (как культурного комплекса), имеющую свои основания в истории и культуре³ и свои особенности развития, определяемые культурно-историческими событиями.

Следует отметить, что участники мероприятия учитывали тот факт, что появление биоэтики и ее стремительное развитие в XX–XXI веке было обусловлено теми глобальными процессами, которые происходят во всех областях человеческой жизни. Соответственно, на современном этапе взаимодействия человека и общества биоэтику важно позиционировать не только как науку, концентрирующую свое внимание на медицине и биологии, с учетом ее философской и социальной составляющих⁴, но и как самостоятельную отрасль знания, которая взаимодействует с дисциплинами исторического профиля и включает в себя направления, связанные с непосредственным изучением истории медицины, биологии, этики, философии и социологии, истории науки, психологии, антропологии, гендерной истории в их социальном, культурологическом и религиоведческом аспектах. Ниже приводятся выдержки из докладов⁵ и обсуждений.

В докладе Н.П. Шок обсуждались основные изменения в системе непрерывного медицинского и фармацевтического образования, проявившиеся: а) в объединении групп специальностей и разработке новых направлений («Фундаментальная медицина», «Клиническая медицина», «Науки о здоровье и профилактическая медицина», «Фармацевтика» и др.); б) в обновлении организационной модели медицинского образования (среднее профессиональное образование; высшее образование – бакалавриат, магистратура, специалитет; аспирантура; дополнительное профессиональное образование и специализация – ординатура); в) в изменении условия допуска к профессиональной деятельности посредством прохождения специалиста через индивидуальный пятилетний цикл повышения квалификации, ориентированный на накопление знания и получение профессионального опыта. Было выявлено место биоэтики в учебном плане (в т.ч. его вариативной части) младших курсов всех перечисленных направлений; отмечено присутствие обязательного биоэтического компонента в программе аспирантуры; объяснена необходимость экспертизы темы научно-исследовательской работы и ее утверждения в локальном этическом комитете организации. Н.П. Шок выявила отличия практики преподавания биоэтики в России и в США: а) в несогласованности между 1) теоретическим осмыслением биоэтики, 2) уровнем развития медицинского права и гуманитарного знания, 3) подходом к медицинскому образованию, 4) практикой биомедицинских исследований, 5) прохождением клинической практикой врача и политикой в области здравоохранения в целом; б) в развитии биоэтики как дисциплины, продолжающей традицию этической рефлексии ученых (философов, социологов, врачей, включая советских деонтологов), и новой этической модели взаимодействия «врач – пациент», основанной на потребности современной медицинской практики; в) в отсутствии системы подготовки специалистов в области биоэтики и гума-нитарных дисциплин в интересах медицинской науки; г) в недостатке научной и учебной литературы по проблемам биоэтики, учитывающей и немаловажный национальный компонент.

Н.Ю. Пивоваров охарактеризовал этапы развития биоэтики в советский период, уделив особое внимание государственной политике в области ювенальной биоэтики, трансплантологии, медицинской этики, показал, как развивались биоэтические представления в 1920–1940-е и какую трансформацию они претерпели в 1950–1980-е гг. Отдельно докладчик осветил, какие этические компоненты советские руководители использовали при решении социально-значимых задач в здравоохранении. В заключение автором была обозначена проблема необходимости поиска ответа на вопрос о том, почему в Советском Союзе биоэтика не сформировалась в самостоятельную научную дисциплину.

Проблема интерсубъективности разума как ключа к пониманию задач биоэтики была затронута в сообщении Б.С. Соложенкина, сделавшего акцент на том, что биоэтика представляет собой как дискурс, так и совокупность разнородных практик. Он также отметил, что в настоящее время существует потребность в осмыслении ее растущей практической значимости. Появление новых технологий, в т.ч. в медицине, не всегда идет в ногу с развитием этических норм. Проведение экспериментов, внедрение новых лекарств и практик, непосредственно затрагивающих жизнь людей, по мнению докладчика, зачастую опережает этическую рефлексию, возникающую только впоследствии и в связи с серьезными общественными и политическими дебатами. В биоэтике распространена следующая ситуация: мы встречаемся с «фактами» раньше, чем они приобретают свое значение в рамках некоего смыслового соглашения между людьми относительно связи «фактов» с этическими нормами. Соответственно, такое соглашение никоим образом не предпослано, – и в реальной практике биоэтического регулирования мы встречаемся с тем, что каждая ситуация неоднозначна – и имеет несколько возможных трактовок. Причины отсутствия однозначности заключаются в следующем. Во-первых, есть общечеловеческая потребность найти решение, приемлемое не только с позиции достижения цели, но и в соответ-ствии с моральными или этическими нормами, в рамках которых мыслится такая практика. Во-вторых, существует разнообразие этических норм и положений даже в рамках одной культуры и традиции, которые в каждом конкретном случае вступают в противоречие относительно необходимости принимать то или иное решение, поэтому следует стремиться найти приемлемый подход к организации взаимодействия представителей различных этических традиций. В-третьих, расширяется само знание о биоэтике, что требует пересмотра имеющихся норм и задает новые стандарты биоэтического мышления⁶. По мнению Б.С. Соложенкина, важным отправным пунктом для разработки понимания «новой» биоэтики, отвечающей изложенным выше положениям, является концепция коммуникативного разума (или интерсубъективности), предложенная и обсуждаемая Ю. Хабермасом и К.-О. Апелем. Анализ такой концепции позволит понять, насколько предложенная модель сможет стать основой теоретического понимания того, чем должны быть различные практики, объединяемые сегодня под эгидой биоэтики.

Доклад В.В. Тихонова был посвящен рассмотрению истории возникновения Российского национального комитета по биоэтике (РНКБ) (1992) в политическом и социокультурном контексте. Обратив особое внимание на дискуссии, имевшие место вокруг организации РНКБ, автор особо отметил многофакторность процесса его появления, в котором отразились не только общие тенденции развития науки и техники, с учетом культурной составляющей последних лет существования СССР, но и личная инициатива его основателя Б.Г. Юдина. В.В. Тихонов показал, каким образом и почему в создании РНКБ в СССР (а затем Российской Федерации) существенную роль сыграли общественно-политические и личностный факторы, способствовавшие утверждению в общественном пространстве того времени понимания важности биоэтики как особого направления исследований и практики.

В сообщении О.С. Нагорных, о медицине и биоэтике в современном Китае, была рассмотрена новая политика китайского правительства и ее перспективы в этой области. Автор показала необходимость привлечь внимание к состоянию здравоохранения в КНР, как с точки зрения его развития и перспектив, так и с точки зрения особо проблемных и дискуссионных сфер. Были обсуждены актуальные проблемы системы национального здравоохранения КНР; проанализированы приоритетные направления ее реформирования в контексте становления биоэтической проблематики; отмечено, что при фактическом отсутствии биоэтики как науки предпринимаемые правительством шаги все очевиднее демонстрируют необходимость обсуждения биоэтических вопросов в рамках отдельной, специализированной области знания. Автор предприняла анализ последних действий правительства в области медицины и биоэтики, соотносящихся с социально значимыми проектами, затрагивающими этические нормы. В их числе: а) одно из важнейших направлений политики правительства КНР в области медицины (31 августа 2018 г.), ориентированное на решение вопроса о предотвращении споров между медицинским персоналом и пациентом и их урегулирование; б) принци-пы взаимообмена медицинскими технологиями между КНР и другими странами (что, в частности, имело место между Китаем и СССР в середине 1950–1960-х гг.). При этом О.С. Нагорных отметила, что китайская клиника, сосредоточившись на заимствовании медицинских технологий, практически обошла деонтологические вопросы, а также и многие другие этические принципы. О.С. Нагорных также были выявлены специфические особенности китайской системы здравоохранения, которые выразились в отсутствии в современном Китае а) биоэтики как самостоятельной научной дисциплины; б) сдерживающих законодательных и правовых факторов в возможности проведения (с 2015 г.) широкомасштабных экспериментов по генетической модификации человека (что сделало Китай мировым лидером в этой области). В заключение О.С. Нагорных отметила перспективность подобной политики, с точки зрения правительства КНР, выявив степень ее востребованности китайским обществом в настоящее время, а также обозначила государственный интерес КНР относительно повышения своего международного статуса.

Тематика двух последних сообщений была связана с проблемой формирования в социумах ранних эпох отношения к врачам и их статусу; болезням, смерти человека и его телу после кончины. В частности, доклад М.А. Ведешкина был посвящен анализу социального и юридического статуса врача в Римской империи (I в. до н.э. – V в. н.э.). На примере текстов правового и законодательного характера, памятников эпиграфики, нарративных и эпистолярных свидетельств был рассмотрен процесс эволюции социального положения врачей, выявлены причины трансформации общественного мнения о них. Особое внимание докладчик уделил положению императорских врачей-архиатриев, их обязанностям, а также придворной, общественной и дипломатической деятельности. Докладчик также выявил социальные и экономические механизмы, способствовавшие укреплению положения врачей в римском обществе, повышению их социального статуса и уровня жизни (среди которых налоговая политика и государственная поддержка династий врачей).

М.С. Петрова проанализировала применимый к биоэтике западноевропейский опыт формирования моральных норм и поведенческих критериев средневекового человека по отношению к врачу, к заболевшему человеку, его физиологии⁷, смерти, телу человека после смерти, а также манипуляциям с его останками. С точки зрения этических представлений (а также истории медицины в целом) рассматривались и обсуждались симптомы отдельных заболеваний, способы излечения от них, возможность получения врачебной помощи; анализировалось поведение людей, нуждающихся в лечении и облегчении страданий от физических и психических недугов.

Итак, было показано, как биоэтика утверждается в образовательном процессе современной России (Н.П. Шок); как в этой области учитывается имеющийся опыт отечественного здравоохранения XX в. (Н.Ю. Пивоваров); как, на примере Китая (страны отвергающей биоэтику и ее установки) и США (лидера биоэтики) может быть проанализирован опыт других стран (О.С. Нагорных, Н.П. Шок); как можно найти ответ на вопрос о поиске согласия и примирения двух разных моделей биоэтики – индивидуалистической и глобалистической (Б.С. Соложенкин); насколько важен и необходим анализ применимого к биоэтике европейского опыта становления моральных норм и поведенческих критериев людей предшествующих эпох (М.С. Петрова, М.А. Ведешкин).

Как представляется, полученные результаты позволят усовершенствовать имеющееся знание в области биоэтики, стимулируя ее рассмотрение в исторической перспективе.

БИБЛИОГРАФИЯ

Афонасин 2018. Т. 12.1. – Афонасин Е.В. Трактат «О пневме» Аристотелевского корпуса // Schole. 2018. T. 12.1. С. 182-206.

Афонасин 2018. T. 12.2. – Афонасин Е.В. Гераклид Понтийский. Фрагменты и свидетельства («О болезнях, или Бездыханная», фр. 82-95) // Schole. 2018. T. 12.2. С. 697-704.

Пролыгина 2014. – Пролыгина И.В. Медицинское искусство Галена Пергамского как универсальный учебник по античной патологии // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем. 2014. 2. С. 87-94.

Пролыгина 2016. – Пролыгина И.В. Гален о признаках и причинах болезни и здоровья (Предисловие к переводу) // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем. 2016. 3. С. 102-107.

Пролыгина 2014 (Пер.) – Гален. Медицинское искусство (I – XVIII), пер. с древнегреч., примеч. И.В. Пролыгиной // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем. 2014. 2. С. 95-129.

Пролыгина 2016 (Пер.) – Гален. Медицинское искусство (XIX – XXXVII), пер. с древнегреч., примеч. И.В. Пролыгиной // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем. 2016. 3. С. 108-153.

REFERENCES

Afonasin 12.2 (2018) – Afonasin E.V. Heraclides of Pontus. Fragments and Testimonia (On diseases, or the one without breath (Apnous), fr. 82–95 Schütrumpf)”, ΣΧΟΛΗ (Schole) 12.2 (2018), 697-704 (in Russian).

Afonasin 12.1 (2018) – Afonasin E.V. “Corpus Aristotelicum. De spiritu: an introduction, a translation from the Greek into Russian and notes”, ΣΧΟΛΗ (Schole) 12.1 (2018) 180-206 (Rus.).

Prolygina 2014.– Prolygina, Irina. “Galen’s Ars medica as a Textbook on Ancient Pathology”, Intellectual Traditions in Past and Present 2 (2014). P. 87-94 (in Russian).

Prolygina 2016. – Prolygina, Irina. “Galen on the Symptoms and Causes of Illness and Health (Introduction to the Translation)”, Intellectual Traditions in Past and Present 3 (2016). P. 102-107 (in Russian).

Prolygina 2014 (Tr.) – Galen. The Art of Medicine (I – XVIII), trans. and notes by Irina Prolygina, Intellectual Traditions in Past and Present 2 (2014). P. 95-129 (in Russian).

Prolygina 2016 (Tr.) – Galen. The Art of Medicine (XIX –XXXVII), trans. and notes by Irina Prolygina, Intellectual Traditions in Past and Present 3 (2016). P. 108-153 (in Russian).