ДРЕВНЯЯ РУСЬ В СИСТЕМЕ ЛОКАЛЬНЫХ И ТРАНСКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ ПУТЕЙ XII В. (ПО ДАННЫМ АЛ-ИДРИСИ)
Old Rus in the system of local and transcontinental routes of the 12th c. (according to al-Idrīsī)

Проблематизация понятия пространства, вызванная «пространственным поворотом» в гуманитарных науках¹, заставила посмотреть на средневековые географические тексты и карты под новым углом зрения и рассматривать их не только как источники «позитивного знания» о географиях прошлого, но как авторские конструкции той или иной части мирового пространства². Стало ясно, что, даже заимствуя материал у своих предшественников, средневековый географ создавал «свое» индивидуальное пространство, субъективно считая его реальным.

Средневековые авторы использовали множество способов презентации географической информации в зависимости от задач своих сочинения и от выбранного ими масштаба – всемирного, регионального или странового. Благодаря этому в средневековой географии появились со-чинения разных жанров. Наиболее разнообразной в жанровом отношении была средневековая арабо-персидская география – одна из наиболее значительных традиций землеописания как по объему собранных сведений, так и по форме их представления. Так, в арабо-персидской географической литературе сформировались жанры, представленные «книгами путей и государств», «книгами стран», «книгами чудес», кос-мографиями, энциклопедиями, словарями и т.п.³ Границы между жанрами были подвижными, чему немало способствовало использование разными авторами сходных приемов описания. Одним из наиболее распространенных способов характеристики того или иного пространства в арабо-персидской географии были маршрутные данные. В ряде случаев сведения о маршрутах, связывавших между собой города и страны, становились структурной основой сочинений, тем самым выделяя последние в жанровом отношении в особую группу.

Хронологически первый тип географического описания с использованием маршрутных данных был разработан в середине IX в. Ибн Хордадбехом, автором «Книги путей и государств»⁴. Предложенный им способ описания был тесно связан с его профессиональной деятельностью в почтовом ведомстве халифата, где он имел доступ к информации о путях сообщения внутри халифата и вне его. Основную часть описания в книге Ибн Хордадбеха занимает перечисление маршрутов, относящихся к территории халифата. Эти сведения изложены в четырех больших разделах, соответствующих четырем сторонам света, где последовательно говорится о путях, которые вели из Багдада – пространственного центра повествования – в Среднюю Азию, Индию и Китай, Северную Африку и Испанию, Византию и Закавказье, Аравию. После характеристики маршрутов по Аравийскому полуострову, завершающей описание южных областей Земли, говорится, сколько всего почтовых дорог было на территории халифата. Приводимая автором цифра в 930 дорог как бы подводит итог всему предшествующему изложению, после чего он обращается к новому сюжету – характеристике пересекавших Евразию с запада на восток и с севера на юг трансконтинентальных путей, а затем переходит к заключительному разделу книги – описанию чудес и диковинок Земли⁵. Разработанный Ибн Хордадбехом тип описания, в котором важнейшим инструментом презентации информации были маршрутные данные, оказался очень востребован в арабской географии и положил начало особому жанру географической литературы – «книгам путей и государств», – пережившему расцвет в X в. в работах представителей т.н. «классической школы» арабских географов (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн Хаукал)⁶.

Маршрутные данные нередко включались и в произведения иных жанров, где их роль в композиции сочинения была не столь очевидной и, вследствие этого, недооцененной в историографии. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы выявить роль маршрутной информации в структуре описания Древней Руси и Восточной Европы в географическом сочинении крупнейшего представителя средневековой арабской географии и картографии ал-Идриси.

Сочинение ал-Идриси «Отрада страстно желающего пересечь мир» (Kitāb Nuzhat al-Mushtāq fī’khtirāq al-āfāq), составленное им в 1154 г. по заказу норманнского правителя Сицилии Рожера II (1130–1154), внешне мало напоминает «книги путей и государств». Это иной тип географического описания – зонально-климатического по форме, но насыщенного этногеографическим и историко-культурным содержанием. Центральное место в труде ал-Идриси отводилось не сохранившемуся до наших дней серебряному диску с картой мира, которая содержала не просто генерализованную информацию географического толка, но являлась формой политического дискурса, манифестацией символической власти его венценосного патрона над пространством. Текстовая часть сочинения ал-Идриси представляет собой описание всех известных автору областей ойкумены, сопровождающееся подробной прямоугольной картой мира, которая не знает себе равных в средневековой исламской картографии по топонимической насыщенности⁷.

Взяв за основу известное еще со времен античности описание земли по широтным зонам, так называемым «климатам» (араб. iqlīm), ал-Идриси, однако, отказался от каких бы то ни было астрономических принципов их выделения. Несмотря на то, что, по утверждению некоторых исследователей, на карте ал-Идриси можно обнаружить следы градусной сетки⁸, в описательной части его сочинения нет никаких признаков ее использования. Принимая во внимание огромное количество данных, которыми оперировал ал-Идриси (по подсчетам К. Миллера, на прямоугольную карту нанесено около 2500 наименований, а в тексте сочинения их в два с половиной раза больше), можно сказать, что система климатов использовалась географом прежде всего для упорядочения собранного материала. Не случайно, каждый климат ал-Идриси, в свою очередь, механически разбил на десять поперечных частей-секций (juz’), равных по длине и ширине. Соответственно, описание стран и народов в сочинении ал-Идриси ведется по климатам, с юга на север, а внутри климатов – по секциям, с запада на восток. Ал-Идриси, по его собственным словам, рассматривал климаты как воображаемые линии на поверхности земли⁹. Весьма вероятно, что такими же воображаемыми линиями он считал и секции, главной функцией которых была привязка данных к соответствующей секционной карте.

Однако попытка географа соединить теорию климатов с описательной географией привела к отказу от астрономического принципа выделения климатов и от указания координат при описании и локализации географических объектов. Поэтому хотя группировка материала по климатам создавала иллюзию целостного взгляда на мир, в действительности за внешней климатической оболочкой сочинения ал-Идриси скрывались способы описания, подчинявшиеся собственной логике. Ниже они будут проанализированы на материале описания Восточной Европы (с преимущественным вниманием к описанию Руси)¹⁰. Следует заметить, что, употребляя термин «Восточная Европа» применительно к информации ал-Идриси, мы должны иметь в виду, что данный термин является довольно поздним географическим и идеологическим концептом¹¹, и что географ XII в. знал эту территорию под другими именами.

На пространстве современной Восточной Европы ал-Идриси выделял следующие страны и народы – Русь (al-Rūsiyya) в бассейне Днепра и Верхней Волги¹², Волжская Булгария (al-Bulghāriyya) на Средней Волге¹³, башкиры (Basjirt) в Волго-Уральском регионе¹⁴, куманы (al-Qumāniyya) в Северном Причерноморье¹⁵, буртасы (Burṭās) в нижнем течении Волги¹⁶, хазары (al-Khazariyya) на Нижней Волге и на черноморском побережье Северного Кавказа¹⁷, аланы (al-Lāniyya) на Северном Кавказе¹⁸, земля тавастов (Ṭabast) и земля эстов (Astlānda)¹⁹ в Восточной Прибалтике, язычники-«огнепоклонники» (al-Majūs) на юге Восточной Прибалтики и в западных районах Руси²⁰.

Основная информация о Восточной Европе сосредоточена в четвертой, пятой, шестой и седьмой секциях шестого и седьмого климатов сочинения ал-Идриси. Отрывочные данные содержатся также в седьмой секции пятого климата (в составе описания Каспийского моря, народов Северного Кавказа и Нижнего Поволжья), в третьей секции шестого климата (где имеются сведения о некоторых древнерусских городах) и в третьей секции седьмого климата, где упоминается Русь.

Группировка материала по климатам и секциям, с точки зрения самого ал-Идриси, должна была обеспечивать последовательность и полноту изложения, позволяя охарактеризовать «город за городом, область за областью, не опуская ни одного сообщения о том, что... достойно упоминания»²¹. Материал каждой секции ал-Идриси стремился изложить, по его словам, «в виде законченного рассказа, согласно правилам глубокого исследования»²². С этой целью в пределах секции все сведения сгруппированы по странам, а саму секцию, как правило, предваряет вводная часть, где географ перечисляет те страны, населенные пункты которых он собирается охарактеризовать в этом разделе своего сочинения. Казалось бы, распределение сведений по секциям должно было обеспечить соответствие между текстовой и картографической частями сочинения. Однако в описательной части трактата ал-Идриси нетрудно заметить многочисленные повторы информации. Так, в пятой секции шестого климата в рассказе о морском пути вдоль северного побережья Черного моря ал-Идриси представляет его как фрагмент маршрута от Константинополя до Тмутаракани, большая часть которого уже была охарактеризована им в предыдущей секции²³. О городах Дунайской Болгарии (Burjān) говорится дважды: сначала в развернутом виде – в четвертой секции шестого климата, а затем в виде перечня – в пятой секции того же климата²⁴. Маршруты по Северному Кавказу и Поволжью также повторяются дважды: в седьмой секции пятого климата и в шестой секции шестого климата²⁵. Река Атил (Athil) – как целостный географический объект – охарактеризована четырежды в разных секциях: дважды в седьмой секции пятого климата и по одному разу в шестой и восьмой секциях шестого климата²⁶, не говоря уже о многочисленных упоминаниях отдельных участков реки в связи с описанием тех или иных населенных пунктов²⁷.

Еще одна характерная черта текстовой части сочинения ал-Идриси – невнимание к описанию границ между странами и народами²⁸. Эта черта объяснялась в историографии тем, что для ал-Идриси главными пространственными объектами были не столько страны, сколько города, в связи с чем описание стран и регионов в его сочинении давалось через рассказ о населенных пунктах этих территорий²⁹. Исключительная роль городов в структуре описания ал-Идриси, в свою очередь, была тесно связана со спецификой основных источников ал-Идриси. Начиная с работы В. Томашека, в литературе неоднократно обращалось внимание на то, что существенная часть сообщений ал-Идриси о Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европе представляла собой маршрутные данные, почерпнутые из различных письменных и устных источников³⁰.

Действительно, описание мира по климатам и секциям служило для ал-Идриси общей рамкой, позволявшей представить мир как целое. Но когда надо было охарактеризовать ту или иную страну, основным способом описания становились маршрутные данные, которые давали сведения о путях, связывавших отдельные пункты, и одновременно содержали информацию о различных географических объектах (морях, реках, озерах, горах), флоре и фауне, полезных ископаемых, местном производстве, условиях жизни, состоянии торговли и т.п.

Текст ал-Идриси построен преимущественно по принципу «описания пути». Так, с композиционной точки зрения, четвертая секция шестого климата включает описание десяти маршрутов по Балканскому полуострову³¹, большую вставку о странах Центральной Европы, где также представлена информация о нескольких маршрутах³², а ее заключительная часть посвящена городам Юго-Западной Руси, которая также состоит из описания путей³³. В пятой секции шестого климата помещены подробные описания пяти маршрутов³⁴. В шестой секции шестого климата представлен рассказ о трех протяженных маршрутах, полный этнографических деталей³⁵. Четвертая секция седьмого климата включает пять маршрутов³⁶, шестая секция того же климата – один маршрут³⁷. Лишь пятая секция седьмого климата, очень небольшая по своему объему, не содержит маршрутных данных³⁸.

Маршрутные данные основаны прежде всего на устной информации, отражающей эгоцентрическую систему пространственной ориентации, в которой местонахождение объектов определяется по отношению к воспринимающему субъекту, неподвижному или движущемуся³⁹. Сведения, приводимые ал-Идриси о городах Восточной Европы (как, впрочем, и многих других регионов мира), отличаются практической направленностью, тесной связью с повседневным опытом, в котором доминирующим является внимание к торговой жизни населенных пунктов и к благосостоянию их жителей. Эти данные, вероятно, вставлялись в текст в том самом виде, в каком они были получены ал-Идриси от его информаторов. Об этом свидетельствует и непосредственная форма передачи сведений, и использование естественных ландшафтных примет в качестве средства ориентации в пространстве, и эгоцентрическое восприятие пространства, пронизывающее материал большинства разделов сочинения ал-Идриси. Ал-Идриси как бы провозит своего читателя из города в город, сообщая при этом самые разнообразные сведения: о географическом окружении, о торговле, об обычаях и историческом прошлом тех мест, о которых рассказывает в своем сочинении⁴⁰.

В тексте ал-Идриси имеются и другие приметы эгоцентрической пространственной ориентации. К примеру, в различных частях описания Восточной Европы можно заметить структурообразующие топонимы (чаще всего наименования городов, реже – островов), относительно которых определяется положение целого ряда географических объектов. Так, при описании Черного моря неоднократно говорится, что оно «начинается» у Константинополя⁴¹, который служит отправной точкой при описании маршрутов каботажного плавания в черноморском бассейне. В рассказе о русских городах Поднепровья выделяются топонимы Кав (Kāw, Киев), Баразула (Barazūla, Треполь), Барасаниса (Barāsā-nisa, Пересопница); каждый из них является начальным или конечным пунктом для нескольких маршрутов⁴². В описании Кумании центральным пунктом служит топоним Нуши (Nūshī), связанный с городами «Белая Кумания» (Qumāniyya al-bayḍa), Кинийув (Qīniyuw) и Нарус (Nārūs)⁴³. В рассказе об Эстланде аналогичным структурообразующим топонимом является Анху (᾿Anhū), фигурирующий в сообщениях обо всех населенных пунктах этого региона⁴⁴. От города Матраха (Maṭra-khā, летописная Тмутаракань) измеряются расстояния до целого ряда объектов: города Русиййа (Rūsiyya, Керчь), устья «Русской реки» (Керченский пролив)⁴⁵, островов Саранба (Saranba) и Азала ^(^᾿Azala^)^⁴⁶. Острова Саранба и Гардиййа (Ghardiyya) служат пространственными ориентирами при описании черноморских островов и прибрежных городов⁴⁷.

Маршрутные данные, включенные в текст ал-Идриси, далеко не всегда можно рассматривать как описания реальных путей, пройденных от начала и до конца именно в такой последовательности одним из информаторов географа. При детальном рассмотрении оказывается, что в ряде случаев маршрут, имеющий в описании все признаки реального, является не более чем конструкцией ал-Идриси, отражающая не действительное положение вещей, а пространственные представления самого географа, его способ интерпретации исходного материала.

Данные о расстояниях между населенными пунктами, полученные ал-Идриси от разноязычных информаторов и, соответственно, выраженные в привычных для последних метрологических системах, ал-Идриси не сводил к какой-либо одной единице длины, поэтому в тексте его сочинения расстояния приводятся то в пространственных, то во временных единицах, причем разных: в милях, фарсахах, днях пути по суше, сухопутных переходах (marḥala), днях пути вниз/вверх по реке, днях морского плавания. Объединение в составе рассказа о каком-нибудь маршруте сообщений и городах, расстояние между которыми выражено в различных единицах длины, может, во-первых, указывать на наличие у географа нескольких источников сведений о городах данного маршрута и, во-вторых, являться свидетельством того, что тот или иной маршрут, фигурирующий в сочинении ал-Идриси, мог быть «сконструирован» самим географом из сообщений нескольких лиц.

Это в полной мере относится к дорожнику из четвертой секции шестого климата «Перемышль – Зака – Бармуни – Галич на Днестре», где расстояния между пунктами определяются то в милях, то в переходах, а описание маршрута приведено дважды. Сначала ал-Идриси говорит о нем, характеризуя путь из Кракова на Русь: «От Икраку (Iqrāqū, Краков) до Джиназна (Jināzna, Гнезно) восемьдесят миль. От Джиназна до Бартислаба (Bartīṣlāba, Вроцлав) шестьдесят миль. От Бартислаба до Рамисли (Ramislī, Перемышль) сто миль. От Рамисли до Зака (Zāqa)⁴⁸ двенадцать переходов. От Зака до Бармуни (Barmūnī)⁴⁹ сто восемьдесят миль. От Бармуни до Галисиййа (Ghalīsiyya, Галич на Днестре) двести миль. Бармуни и Галисиййа принадлежат к Руси»⁵⁰. В изложении ал-Идриси сведения о расстояниях между польскими и русскими городами сгруппированы так, как будто они составляли единый маршрут «Краков – Гнезно – Вроцлав – Перемышль – Зака – Бармуни – Галич». Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что этот дорожник – как целое – был плодом кабинетной работы географа, пытавшегося согласовать между собой сообщения нескольких информаторов о путях, которыми были связаны города Польши и Юго-Западной Руси. В составе дорожника совершенно отчетливо выделяются две части: собственно «польская», отражающая движение от Кракова к Гнезно и оттуда к Вроцлаву, и «польско-русская», ведущая от Вроцлава к верховьям Днестра. Второй раз в этой же секции ал-Идриси упоминает эти пункты среди городов Руси: «Что касается города Рамисли, то он стоит к северу от реки Данаст (Днестр). Эта река течет на восток, пока не достигнет города Зака; между ними двенадцать переходов. От города Зака, который расположен на упомянутой реке, до города Бармуни девять переходов. От Бармуни до [города] Галисиййа двести миль»⁵¹.

Налицо явные свидетельства того, что оба сообщения ал-Идриси об этих городах опираются на данные не одного, а двух (или нескольких) информаторов. На это указывает использование географом разных мер длины при определении расстояний между городами. При первом упоминании этих населенных пунктов в составе маршрута, ведущего из Польши в Поднестровье, расстояние между Перемышлем и Зака измеряется в переходах, а между всеми остальными городами дорожника, в том числе Зака, Бармуни и Галич, – в милях. Когда обо всех четырех городах заходит речь вторично, при описании Юго-Западной Руси, расстояние между Перемышлем и Зака, а также между Зака и Бармуни выражено в переходах, а путь от Бармуни до Галича измерен в милях. Кроме того, о существовании у ал-Идриси нескольких источников информации говорит и отнесение Перемышля и Зака то к польским, то к русским. Наконец, состав сообщений о рассматриваемых городах в сокращенной версии сочинения ал-Идриси показывает, что в распоряжении ал-Идриси имелись и другие маршрутные данные об этих городах, не включенные им по каким-то причинам в состав основного сочинения⁵². Таким образом, есть все основания полагать, что приведенный ал-Идриси единый маршрут «Перемышль – Зака – Бармуни – Галич» на самом деле является реконструкцией географа, составленной им по материалам различных источников информации.

Аналогичным образом построен и маршрут по древнерусским городам Поднестровья в пятой секции шестого климата:

«Что касается города Барамуниса (Baramūnisa, Туров), то он расположен на реке Данабрис (Danābris, Днепр); это красивый город. От него до города Синубули (Sinūbulī, Смоленск) шесть дней [пути]; это большой процветающий город, [стоящий] на реке Данабрис, с западной стороны. Точно так же от города Барамуниса до города Кав (Kāw, Киев), [стоящего] на реке Данабрис, вниз по реке шесть дней [пути]. От него до города Баразула (Barazūla, Треполь), [находящегося] к северу от реки, пятьдесят миль. От него до [города] Авсиййа (Awsiyya, Ушеск) по суше два дня [пути]; это маленький цветущий город. От города Авсиййа до города Барасаниса (Barāsānisa, Пересопница) два дня [пути]; это многонаселен-ный красивый город, [расположенный] в стороне от реки. От него до города Луджага (Lūjagha, Луческ) два дня [пути] на север. От города Луджага до города Арман (Arman, Владимир-Волынский) три небольших перехода на запад. Точно так же от города Арман на восток до города Барасаниса четыре перехода. От [города] Барасаниса до города Мулиса (Mūlisa, Олешье), [стоящего] в устье реки Данабрис, пять переходов. А Улиски (Uliskī, Олешье) – это город, [расположенный] на восточной стороне устья реки Данабрис. От города Улиски до города Канив (Qaniw, Канев) три перехода. От вышеупомянутого города Баразула вниз по реке до города Баразлав (Barazlāw, Переяславль Русский) один день [пути]. От города Баразлав вниз по реке до вышеупомянутого [города] Канив полтора дня [пути]. От города Кав до города Най (Nāy)⁵³ из страны ал-Куманиййа (Qumāniyya, Кумания, Половецкая степь) шесть переходов»⁵⁴.

Как видно, это описание скомбинировано ал-Идриси из нескольких маршрутов, пройденных, как минимум, шестью путешественниками:

Туров→Смоленск (шесть дней пути)
Туров→Киев (шесть дней пути вниз по реке)
Киев→Треполь (50 миль)
Треполь→Ушеск→Пересопница→Луческ (2+2+2 дней пути)
Луческ→Владимир-Волынский→Пересопница→Олешье→Канев (3+4+5+3 переходов)
Треполь→Переяславль Русский→Канев (1+1.5 дня пути вниз по реке)
Киев→Най (шесть переходов).

Один из них (или, возможно, двое) отправились из Турова в Смоленск и Киев и измеряли расстояние в днях пути. Второй ездил из Киева в Треполь и использовал мили для подсчета расстояния. Третий проехал из Треполя в Луческ и считал расстояние в днях пути. Четвертый проделал путь от Луческа до Канева, измеряя пройденный путь в переходах. Пятый ездил из Треполя в Канев вниз по реке, а шестой путешествовал из Киева в половецкий Най, считая расстояние в переходах.

Широкое использование ал-Идриси маршрутных данных с присущей им эгоцентрической пространственной ориентацией привело к тому, что в каждой секции его сочинения нашли отражение множество субъективных точек зрения на организацию того или иного пространства. Тем не менее, это не привело к дезинтеграции текста. Персональные пространства информаторов географа при всей их субъек-тивности не были изолированы друг от друга, потому что все они являлись частями какого-либо пути. Таким образом, региональный и всемирный масштаб описания достигался в известной мере именно за счет использования маршрутных данных, благодаря которым обрисовывались связи между городами и странами. Фактически сведения о различных маршрутах играли роль каркаса повествования наряду с разделением на климаты и секции.

БИБЛИОГРАФИЯ

Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 560 с. (Historia rossica).

Джаксон Т.Н., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. Imagines mundi. Античность и средневековье. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2013. 424 с. (Studia historica. Series minor).

Джаксон Т.Н., Коновалова И.Г., Подосинов А.В., Фролов А.А. Северная Евразия в картографии античности и средних веков. М.: Аквилон, 2017. 528 с.

Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Перевод с арабского, комментарии, исследование, указатели и карты Н. Велихановой. Баку: Элм, 1986. 428 с.

Кендерова С. Балканският полуостров в «Географията» на ал-Идриси // Библиотекар. 1986. Т. 33. № 1. С. 35–41.

Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М.: «Восточная литература» РАН, 1999. 254 с.

Коновалова И.Г. Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы: Текст, перевод, комментарий. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. 328 с. (Древнейшие источники по истории Восточной Европы).

Коновалова И.Г. Топоним как способ освоения пространства: «Русская река» ал-Идриси // Интеллектуальные традиции Античности и Средних веков (Исследования и переводы) / Сост. и общ. ред. М.С. Петровой. М.: Кругъ, 2010. С. 377–412.

Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1957. Т. IV. 919 с.

Лишев С.Н. Географията на Идриси като исторически извор за българските градове през XII в. // Античная древность и средние века. 1973. Сб. 10. С. 80–83.

Подосинов А.В. Картографический принцип в структуре географических описаний древности (постановка проблемы) // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М.: Наука, 1978. С. 22–45.

Смирнягин Л.В. Судьба географического пространства в социальных науках // Известия РАН. Серия географическая. 2016. № 4. С. 7–19.

Brauer R.W. Geography in the Medieval Muslim world: Seeking a basis for comparison of the development of the natural sciences in different cultures // Comparative civilizations review. 1992. No. 26. P. 73–110. URL: https://scholarsarchive.byu.edu/ccr/vol26/iss26/5/

Ducène J.-Ch. Les coordonnées géographiques de la carte manuscrite d’ al-Idrīsī (Paris, Bnf ar. 2221) // Der Islam. 2011. Bd. 86/2. S. 271–285.

Ducène J.-Ch. Poland and the Central Europe in the Uns al-muḥaj by Al-Idrīsī // Rocznik Orientalistyczny. 2008. T. 61/2. P. 5–30.

Dunlop D.M. Scotland according to al-Idrisi, c. A.D. 1154 // Scottish Historical Review. 1947. Vol. 26. P. 114–118.

Geography and Ethnography. Perception of the World in Pre-Modern Societies / Ed. by K.A. Raaflaub and R.J.A. Talbert. Malden, MA / Oxford, UK: Wiley-Blackwell, 2010. 357 p.

Ibn Khurradādhbih. Kitāb al-Masālik wal-mamālik / Ed. by M.J. de Goeje. Leiden: Brill, 1889. (Bibliotheca Geographorum Arabicorum 6). 216 p.

La Géographie d’Idrisi, un atlas du monde au XII^e^ siècle. Paris: Bibliothèque nationale de France, Montparnasse multimédia, 2000 (Collection Bibliothèque nationale de France / Sources). CD-ROM.

Goodchild M.F., Janelle D.G. Toward critical spatial thinking in the social sciences and humanities // GeoJournal. 2010. Vol. 75. P. 3–13.

Al-Idrīsī. Opus geographicum sive “Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare studeant” / Consilio et auctoritate E. Cerulli et al. Una cum aliis ed. A. Bombaci et al. Neapoli; Romae; Leiden: Brill, 1970–1984. Fasc. I–IX. 1090 p.

Janni P. La mappa e il periplo: Cartografia antica e spazio odologico. Roma: Bretschneider, 1984. 184 p. (Università di Macerata. Pubblicazioni della facoltà di lettere e filosofia 19).

Kennedy E.S. Geographical Latitudes in al-Idrisi’s World Map // Zeitschrift für Geschichte der arabisch-islamischen Wissenschaften. 1986. Bd. 3. P. 265–268.

Kitchin R.M., Blades M. The Cognition of Geographic Space. L.: IB Tauris Publ., 2001. 272 p.

Maqbul Ahmad S. Cartography of al-Sharīf al-Idrīsī // History of Cartography / Ed. J.B. Harley, D. Woodward. Chicago: University of Chicago Press, 1992. Vol. 2 (1). P. 156–174.

Miller K. Mappae arabicae: Arabische Welt- und Länderkarten. Stuttgart: Selbstverlag des Herausgebers, 1926. Bd. V. 184 S.

Podossinov A. Karte und Text: zwei Wege der Repräsentation des geographischen Raums in der Antike und im frühen Mittelalter // La letra y la carta: Descripción verbal y representación gráfica en los diseños terrestres grecolatinos. Estudios en honor de Pietro Janni / Ed. by Francisco J. González Ponce, Francisco Javier Gómez Espelosín y Antonio L. Chávez Reino. Madrid: Servicio de publicaciones de la Universidad de Alcalá; Sevilla: Editorial de Universidad de Sevilla, 2016. P. 3–32 (Colección Monografías de Gahia 1).

Soja E.W. Postmodern Geographies: The Reassertion of Space in Critical Social Theory. London; New York: Verso, 1988. 266 p.

Tallgren-Tuulio O.J. Du Nouveau sur Idrīsī: Sections VII 3; VII 4; VII 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d’après quelques manuscrits, centrale jusq’à la peninsule balkanique au Sud. Édition critique, traduction, tudes. Helsinki: Akateeminen Kirjakauppa, 1936. 242 p. (Studia Orientalia 6, 3).

Thinking Space / Ed. by M. Crang and N.J. Thrift. London: Routledge, 2000. 400 p.

Tomaschek W. Zur Kunde der Hmus-Halbinsel, II: Die Handelswege im 12. Jahrhundert nach den Erkundigungen des Arabers Idrîsî // Sitzungsberichte der philosophisch-historischen Classe der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. 1887. Bd. 113. S. 285–373.

REFERENCES

Brauer R.W. Geography in the Medieval Muslim world: Seeking a basis for comparison of the development of the natural sciences in different cultures // Comparative civilizations review. 1992. No. 26. P. 73–110. URL: https://scholarsarchive.byu.edu/ccr/vol26/iss26/5/

Ducène J.-Ch. Les coordonnées géographiques de la carte manuscrite d’ al-Idrīsī (Paris, Bnf ar. 2221) // Der Islam. 2011. Bd. 86/2. S. 271–285.

Ducène J.-Ch. Poland and the Central Europe in the Uns al-muḥaj by Al-Idrīsī // Rocznik Orientalistyczny. 2008. T. 61/2. P. 5–30.

Dunlop D.M. Scotland according to al-Idrisi, c. A.D. 1154 // Scottish Historical Review. 1947. Vol. 26. P. 114–118.

Dzhakson T.N., Konovalova I.G., Podosinov A.V. Imagines mundi. Antichnost’ i srednevekov’ye. M.: Rukopisnyye pamyatniki Drevney Rusi, 2013. 424 s. (Studia historica. Series minor).

Dzhakson T.N., Konovalova I.G., Podosinov A.V., Frolov A.A. Severnaya Yevraziya v kartografii antichnosti i srednikh vekov. M.: Akvilon, 2017. 528 s.

Geography and Ethnography. Perception of the World in Pre-Modern Societies / Ed. by K.A. Raaflaub and R.J.A. Talbert. Malden, MA / Oxford, UK: Wiley-Blackwell, 2010. 357 p.

Ibn Khordadbekh. Kniga putey i stran / Perevod s arabskogo, kommentarii, issledovaniye, ukazateli i karty N. Velikhanovoy. Baku: Elm, 1986. 428 s.

Ibn Khurradādhbih. Kitāb al-Masālik wal-mamālik / Ed. by M.J. de Goeje. Leiden: Brill, 1889. (Bibliotheca Geographorum Arabicorum 6). 216 p.

La Géographie d’Idrisi, un atlas du monde au XII^e^ siècle. Paris: Bibliothèque nationale de France, Montparnasse multimédia, 2000 (Collection Bibliothèque nationale de France / Sources). CD-ROM.

Goodchild M.F., Janelle D.G. Toward critical spatial thinking in the social sciences and humanities // GeoJournal. 2010. Vol. 75. P. 3–13.

Al-Idrīsī. Opus geographicum sive “Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare studeant” / Consilio et auctoritate E. Cerulli et al. Una cum aliis ed. A. Bombaci et al. Neapoli; Romae; Leiden: Brill, 1970–1984. Fasc. I–IX. 1090 p.

Janni P. La mappa e il periplo: Cartografia antica e spazio odologico. Roma: Bretschneider, 1984. 184 p. (Università di Macerata. Pubblicazioni della facoltà di lettere e filosofia 19).

Kenderova S. Balkanskiyat poluostrov v «Geografiyata» na al-Idrisi // Bibliotekar. 1986. T. 33. № 1. S. 35–41.

Kennedy E.S. Geographical Latitudes in al-Idrisi’s World Map // Zeitschrift für Geschichte der arabisch-islamischen Wissenschaften. 1986. Bd. 3. P. 265–268.

Kitchin R.M., Blades M. The Cognition of Geographic Space. L.: IB Tauris Publ., 2001. 272 p.

Konovalova I.G. Vostochnaya Yevropa v sochinenii al-Idrisi. M.: Izdatel’skaya firma «Vostochnaya literatura» RAN, 1999. 254 s.

Konovalova I.G. Al-Idrisi o stranakh i narodakh Vostochnoy Yevropy: Tekst, perevod, kommentariy. M.: Izdatel'skaya firma «Vostochnaya literatura» RAN, 2006. 328 s. (Drevneyshiye istochniki po istorii Vostochnoy Yevropy).

Konovalova I.G. Toponim kak sposob osvoyeniya prostranstva: «Russkaya reka» al-Idrisi // Intellektual’nyye traditsii Antichnosti i Srednikh vekov (Issledovaniya i perevody) / Sost. i obshch. red. M.S. Petrovoy. M.: Krug, 2010. S. 377–412.

Krachkovskiy I.YU. Izbrannyye sochineniya. M.; L.: Izd-vo AN SSSR, 1957. T. IV. 919 s.

Lishev S.N. Geografiyata na Idrisi kato istoricheski izvor za blgarskite gradove prez XII v. // Antichnaya drevnost’ i sredniye veka. 1973. Sb. 10. S. 80–83.

Maqbul Ahmad S. Cartography of al-Sharīf al-Idrīsī // History of Cartography / Ed. J.B. Harley, D. Woodward. Chicago: University of Chicago Press, 1992. Vol. 2 (1). P. 156–174.

Miller K. Mappae arabicae: Arabische Welt- und Länderkarten. Stuttgart: Selbstverlag des Herausgebers, 1926. Bd. V. 184 S.

Podossinov A. Karte und Text: zwei Wege der Repräsentation des geographischen Raums in der Antike und im frühen Mittelalter // La letra y la carta: Descripción verbal y representación gráfica en los diseños terrestres grecolatinos. Estudios en honor de Pietro Janni / Ed. by Francisco J. González Ponce, Francisco Javier Gómez Espelosín y Antonio L. Chávez Reino. Madrid: Servicio de publicaciones de la Universidad de Alcalá; Sevilla: Editorial de Universidad de Sevilla, 2016. P. 3–32 (Colección Monografías de Gahia 1).

Podossinov A.V. Kartograficheskiy printsip v strukture geograficheskikh opisaniy drevnosti (postanovka problemy) // Metodika izucheniya drevneyshikh istochnikov po istorii narodov SSSR. M.: Nauka, 1978. S. 22–45.

Smirnyagin L.V. Sud’ba geograficheskogo prostranstva v sotsial’nykh naukakh // Izvestiya RAN. Seriya geograficheskaya. 2016. № 4. S. 7–19.

Soja E.W. Postmodern Geographies: The Reassertion of Space in Critical Social Theory. London; New York: Verso, 1988. 266 p.

Tallgren-Tuulio O.J. Du Nouveau sur Idrīsī: Sections VII 3; VII 4; VII 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d’après quelques manuscrits, centrale jusq’à la peninsule balkanique au Sud. Édition critique, traduction, tudes. Helsinki: Akateeminen Kirjakauppa, 1936. 242 p. (Studia Orientalia 6, 3).

Thinking Space / Ed. by M. Crang and N.J. Thrift. London: Routledge, 2000. 400 p.

Tomaschek W. Zur Kunde der Hmus-Halbinsel, II: Die Handelswege im 12. Jahrhundert nach den Erkundigungen des Arabers Idrîsî // Sitzungsberichte der philosophisch-historischen Classe der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. 1887. Bd. 113. S. 285–373.

Vul’f L. Izobretaya Vostochnuyu Yevropu: Karta tsivilizatsii v soznanii epokhi Prosveshcheniya. M.: Novoye literaturnoye obozreniye, 2003. 560 s. (Historia rossica).