ВОСПРИЯТИЕ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 Г. В ПОРТУГАЛЬСКОЙ ПРЕССЕ ПЕРВОЙ РЕСПУБЛИКИ
Perception of the Russian revolution of 1917 in the Portuguese press of the First Republic

События 1917 года в России привлекли пристальное внимание на противоположном конце Европы – в Португалии, причем разные этапы революции в португальской прессе воспринимались по-разному. Сама по себе революция не была чем-то новым для португальской общественности, пережившей в 1910 г. свержение монархии. Однако приход к власти в России большевиков, их радикальные преобразования заставляли следить за происходящим в далекой стране. События в России живо обсуждали как те, кто симпатизировал кардинальным преобразованиям, так и те, кто был их яростным противником.

Разные части португальского общества интерпретировали происходящее в России в соответствии с собственными политическими симпатиями. Политический расклад в самой Португалии в значительной мере влиял на то, как пресса освещала ход революции 1917 года. Примеры с другого конца Европы должны были помогать различным группам отстаивать свои собственные интересы.

Португалия в годы Первой республики

В ХХ в. португальское общество вступило в период острого политического и экономического кризиса. Политическая система турнизма, установившаяся в Португалии в последней четверти XIX в., когда две основные партии – либеральная и консервативная – сменяли друг друга по договоренности, перестала справляться с накопившимися проблемами. Попытка премьер-министра Жуана Франко изменить систему и ввести диктатуру провалилась¹.

Основой экономики Португалии было сельское хозяйство. Страна зависела от импорта большинства промышленных товаров, что приводило к постоянному дефициту торгового баланса. На протяжении всего первого десятилетия ХХ в. инфляция была одной из основных проблем для правительства². Несмотря на экономическое отставание от ведущих держав того времени, государство проводило активную колониальную политику в Африке, что ложилось тяжким бременем на и без того небольшой бюджет страны.

После смерти от рук террористов в 1908 г. короля Карлуша I и его сына Луиша Филипе, герцога Браганса, на престол взошел Мануэль II. В начале своего правления он пытался улучшить ситуацию и найти компромисс с противниками монархии, в частности он отправил в отставку непопулярного министра Жуана Франку³. Однако добиться политической стабильности он так и не смог: за два года его правления сменилось семь правительств. В результате, несмотря на личную популярность молодого монарха⁴, в начале октября 1910 года республиканцы подняли восстание, к которому присоединились военные. К 5 октября Лиссабон оказался под их контролем, монарх бежал, и была провозглашена Португальская республика. Страну возглавил Теофило Брага, министром юстиции стал ярый антиклерикал Афонсу Кошта. Новая конституция, принятая в 1911 г., провозгласила гражданские права и свободы, отделила церковь от государства, были легализованы профсоюзы и право на забастовку. В то же время были упразднены религиозные ордена, а их имущество было передано государству. Однако попытки новых властей преодолеть экономический кризис не дали эффекта, и в результате политическая ситуация в Первой португальской республике тоже не отличалась стабильностью⁵.

Помимо экономических проблем, общей нестабильности способствовали и факторы политического характера. Республиканские идеи, а, следовательно, и революция 5 октября, пользовались абсолютной поддержкой лишь небольшого слоя португальского общества, в основном жителей крупных городов – Лиссабона и Порту. Но большинство португальцев проживали в сельской местности, были глубоко религиозны и консервативны. Из опасений, что это приведет к победе монархистов и католиков, избирательные законы 1911 и 1913 гг. сократили число имеющих право голоса⁶. К тому же довольно быстро обозначился раскол среди оказавшейся у власти политической элиты. Главный инициатор революции Республиканская партия распалась на несколько групп, и у каждой из них было свое видение целей и способов их достижения. Наиболее радикальная в стане республиканцев, Демократическая партия, возглавляемая Афонсу Кошта, выступала за кардинальные и быстрые преобразования в обществе, причем зачастую антирелигиозного характера. Именно с ней ассоциируется фраза «тирания демократии», которая часто используется в отношении периода Первой Республики. Печатным органом партии была газета O Mundo⁷. Демократам и их радикальному «якобинству» последовательно противостояла Эволюционистская партия (Partido Republicano Evolucionista), во главе со сторонником постепенных преобразований Антониу Жозе де Алмейда. Под ее эгидой выходила газета República⁸. Центристские позиции занимал Республиканский союз (Partido da União Republicana), ключевую роль в котором играл Мануэль ди Бриту Камачу. Его печатным органом была газета A Lucta. Представители этой партии также были недовольны чрезмерным радикализмом Демократической партии⁹. Монархисты в этот период не смогли создать сколь-либо серьезной политической организации и были разобщены не меньше республиканцев. Наибольшим их успехом было провозглашение в 1919 г. Северной монархии (со столицей в Порту), просуществовавшей меньше месяца¹⁰.

Рабочее движение в преимущественно аграрной Португалии никогда не было сильным, но в годы Первой республики забастовочное движение разрасталось. В 1914 г. появился Национальный союз труда (União Operária Nacional), в нем состояло 90 тыс. чел., а его наследница Всеобщая конфедерация труда (Confederação Geral do Trabalho) насчитывала в 1923 г. 150 тыс. членов (печатный орган – газета A Batalha). Под влиянием анархо-синдикалистов она приобретала революционный характер, а ее руководители склонялись к использованию вооруженных методов борьбы¹¹. Социалистическая партия (O Partido Socialista Portu-guês) безуспешно пыталась ввести рабочее движение в рамки существующего режима. С 1918 г. параллельно существовали группы, вдохновлявшиеся приходом к власти большевиков, например, Федерация португальских максималистов (Federação Maximalista Portuguesa), преобразованная в 1921 г. в Коммунистическую партию Португалии; но ее численность в годы наибольшей популярности едва превышала 3 тыс. чел.¹² Октябрьские события в России вдохновляли и радикальную группу Красный Легион (Legiâo Vermelha), которая с 1919 г. совершала террористические акты в городах Португалии¹³.

На протяжении всего периода Первой республики ни одно из правительств не смогло создать основу для прочного и продолжительного правления, что вылилось в череду кризисов и переворотов. Во временное правительство, сформированное сразу после установления республики, вошли видные политики республиканского толка Антониу Жозе де Алмейда, Афонсо Коста, Бриту Камачу, однако, как выяснилось, будущее новой республики они видели по-разному. Наиболее последовательно проводилась антиклерикальная политика, направленная на се-куляризацию португальского общества, что вызывало серьезное недовольство широких слоев населения, и результат оказался обратным: по всей стране начали возникать религиозные организации и ассоциации¹⁴. Попытки провести аграрную реформу были безуспешными из-за стрем-ления всех, кто находился у власти с 1910 по 1926 гг., лавировать между интересами крупных землевладельцев и крестьян¹⁵. Такая политика не способствовала получению поддержки ни одной из этих групп.

Рабочие приветствовали легализацию профсоюзов и права на забастовку, но их экономическое положение не улучшилось, и забастовочная волна только нарастала. Власти жестко подавляли протесты, что настраивало рабочих против них¹⁶. Периодические попытки монархистов восстановить старый режим приводили к еще большей дестабилизации. Усиление конфликта между главой правительства Афонсу Кошта и оппозицией в январе 1915 г. дало повод президенту Мануэлю ди Арриага вручить диктаторскую власть генералу Жуакиму Пименту ди Каштру, в надежде, что он сможет навести порядок и предотвратить переход конфликта между радикальными и более умеренными республиканцами в открытую войну. Однако Пименту ди Каштру пошел по другому пути. Он не разрешил начать работу парламента, ослабил давление на церковь и провел широкую амнистию монархистов. Все это вызвало недовольство республиканцев всего спектра, уже в мае того же года генерала свергли, и Республика установилась «вторично». Ключевые позиции снова получили радикалы из Демократической партии.

В 1916 г. Португалия вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты, чему способствовали традиционно сильные связи с Британией, а также опасения за судьбу своих колонией в Африке, на которые претендовала Германия¹⁷. Некоторые представители Демократи-ческой партии надеялись, что участие в войне позволит сплотить население против общего врага. Однако крестьяне и рабочие в большинстве своем не желали сражаться в далеких краях. Военные считали, что их просто используют политики, а большинство монархистов были германофилами¹⁸. В итоге обострились противоречия внутри страны. Правительство Демократической партии оказалось в изоляции, и в декабре 1917 г. к власти прищла военная хунта. Ее глава Сидониу Паиш стал сосредотачивать полномочия в своих руках, игнорируя парламент, за что его прозвали «королем-президентом». Система, которую он пытался выстроить, получила название сидонизм, но его сторонники предпочитали именовать ее Новой республикой. Преследования церкви и монархистов были ослаблены, появилась Национальная республиканская партия¹⁹. После убийства Сидониу Паиша в декабре 1918 г. страну захлестнула новая волна борьбы за власть между республиканскими группами. Однако монархическая угроза – провозглашение Северной монархии в Порту и монархический мятеж в самом Лиссабоне – заставила республиканцев объединиться для борьбы с общим врагом. В итоге «старая республика» была восстановлена.

До 1921 г. у власти находились консервативные республиканские силы, которые пытались сохранить некоторые элементы сидонистского наследия. На выборах в мае 1921 г. победу одержала Либеральная партия (возникла в результате слияния унионистов и эволюционистов), но военный переворот в октябре того же года вернул к власти радикалов из Демократической партии. На выборах в январе 1922 г. они получили подавляющее большинство. Однако смена политических элит не улучшала экономическую и социальную ситуацию. И участие в Первой мировой войне не принесло никаких выгод Португалии. Неспособность республиканских радикалов изменить положение дел привело к полному разочарованию в их политике. В результате, установление военной диктатуры 28 мая 1926 года получило поддержку почти всех остальных политических групп, а широкие слои населения не встали на защиту Первой республики, как это было в декабре 1917 года²⁰.

Восприятие крушения монархии в португальских СМИ

События международной жизни оказывали значительное влияние на внутриполитические процессы в Португалии. Наиболее важное из них – Первая мировая война, участие в которой раскалывало португальское общество, но и революционные события в России имели значимый резонанс. Свержение монархии, приход к власти большевиков – все это получило широкое отражение в португальской печати.

Февральская революция не стала главным событием для португальской прессы – ее затмила мировая война. Об этом ясно высказалась газета A Manhã: «Если бы не нынешний момент, события в России стали бы главной темой во всем прогрессивном и свободном мире»²¹. Республиканские издания оценивали падение царизма положительно, что неудивительно для Португалии того времени. Общую позицию хорошо иллюстрирует газета O Liberal. В одной из ее статей отмечалось, что не так важно, какое течение в итоге придет к власти – «демократическое» или «империалистическое», важно, что «закончилось время некомпетентных министров – и это самое главное для русского народа»²².

После Февральской революции португальскую прессу главным образом волновал вопрос об участии России в Первой мировой войне, что вполне объяснимо: страна сама в прошлом году вступила в войну на стороне Антанты. Крушение же монархии для португальского общества не было чем-то новым. Ежедневная газета O Século писала в марте 1917 года: Германия «уже признала, что «партия» проиграна», а «Россия пойдет до конца»²³. Русская революция не избежала сопоставления с французской, однако и это сравнение было привязано к актуальным событиям войны. В одной из статей O Século выражается надежда на то, что Россия, как и революционная Франция в свое время, сможет создать новую армию, способную разгромить центральные державы²⁴.

Перспективы выхода России из войны особо не рассматривались, что некоторые португальские авторы связывают с цензурой²⁵, стремившейся не допускать подобных рассуждений из-за неоднозначного отношения общества к участию Португалии в этом конфликте. Свидетельство этому – освещение в республиканской прессе подробностей кризиса во Временном правительстве, связанного с нотой Милюкова, в которой министр иностранных дел Временного правительства разъяснял, что новые власти собираются в полной мере соблюдать обязательства России перед союзниками в ходе вооруженного европейского конфликта. Эти заявления вызвали серьезное недовольство среди солдат и населения Петрограда, что привело к отставке Милюкова²⁶. Однако в СМИ события начала мая преподносились как нечто инспирированное небольшой группой деятелей, которая «мешает работать» законной власти – Временному правительству во главе со Львовым – и пытается создать «параллельное правительство». Именно в таком ключе газета Diário de Notícias описывала деятельность Петроградского совета солдатских и рабочих депутатов²⁷. Таким же образом в республиканской прессе подавалась и позиция Ленина. В Diário de Notícias кратко сообщалось, что после заявлений «лидера радикально левых» сил о необходимости заключить мир и «уменьшить Россию до размеров Московии, окруженной небольшими независимыми государствами», среди солдат и рабочих, перед которыми он выступал, поднялось такое негодование, что ему пришлось убегать²⁸. Не обошлось без заявлений о том, что Ленин служит интересам Германии. Другие газеты этого направления всячески подчеркивали, что позиция большевиков, желающих закончить войну, не вызывает никакого отклика в стране. Со временем повторять эти заявления приходилось все чаще, так как требования заключить мир звучали в России все сильнее.

Монархические издания, которые традиционно придерживались католических взглядов, пристально следили за событиями в России. Они отмечали «первые признаки религиозной свободы» как следствие окончания гегемонии православной церкви. Интересно, что монархическое и католическое издание Echos do Minho скорее положительно писало о революционных событиях в России. В начале мая оно подчеркивало, что «российская революция приняла чисто социальный характер завоевания прав человека»²⁹. Однако уже к концу месяца благостный тон сменился опасениями, что борьба различных фракций в России и окончание войны в Европе будут способствовать укреплению позиций социалистов³⁰, которых католики и монархисты считали одной из самых серьезных угроз для общества. Этот поворот объясняется заметным усилением в политической жизни России не просто левых, но радикально левых сил. Такие перемены в восприятии хода революции характерны и для подавляющего большинства республиканских газет.

Иначе освещала развитие ситуации левая португальская пресса. Характерен пример анархического ежемесячного журнала A Sementeira. В отличие от республиканской печати, этот журнал с большим интересом писал о формировании рядом с правительством второй власти, способной «оказывать давление в соответствии с настоящими революционными принципами»³¹. Левая пресса позитивно воспринимала возник-новение и укрепление политической организации рабочих. Португальский журнал описывал новый, параллельный орган власти левых как пример того, как социалисты разной направленности смогли объединиться перед лицом и царизма, и империализма, что является «выдающимся уроком» для всех остальных³².

В мае португальская пресса перестала уделять большое внимание событиям в России, отдельные новости носили чисто информационный характер. Интерес к событиям на востоке Европы вернулся в июне, когда началось наступление Юго-Западного фронта. В это время пресса все больше обращает внимание на личность Керенского, который занимал пост военного и морского министра и активно поддерживал продолжение участия России в войне. Такая позиция импонировала представителям Демократической партии, которые в свое время втянули свою страну в Первую мировую войну. В близких им газетах, в первую очередь в O Mundo, Керенский все больше изображался как герой.

Провал наступления республиканская пресса списала на «предателей», в июле начавших волнения в Петрограде. В качестве главных организаторов назывались Ленин, Троцкий и Каменев. Почти в каждой публикации так или иначе подчеркивалась их связь со странами Центрального блока³³. Газеты не уставали объяснять читателям, что многие участники массовых выступлений в столице России были подкуплены. Даже в сообщениях о трагических событиях, о гибели людей в результате беспорядков, можно было прочитать, что при обыске в одежде погибших находили большие суммы от 350 до 1000 руб.³⁴ Демократическим изданиям вторила и юнионистская газета A Lucta. Ее авторы также рассматривали события в России через призму ее участия в войне. A Lucta отмечала, что в новой России Германия может «рассчитывать на сепаратистов и прогермански настроенных радикальных левых», в то время как в царской России, писала газета, в окружении императора было много германофилов, в том числе и жена Николая II³⁵.

Корниловский мятеж почти все португальские издания рассматривали как попытку контрреволюции. Португалия после свержения монархии не раз сталкивалась с попытками военных восстановить порядки старого режима, поэтому большинство изданий с воодушевлением писали о стараниях Керенского остановить это выступление через формирование отрядов красной гвардии³⁶. Диаметрально противоположно оценивали деятельность главы Временного правительства России католические издания: A Ordem, например, характеризовала его как «бутафорского диктатора»³⁷. При этом почти никто не писал о том, что большевики получили в отрядах значительное влияние.

Гораздо важнее для португальских властей и прессы оказалось сообщение о провозглашении республики, о чем написало большинство газет. Волновали португальских журналистов и слухи о возможном переезде правительства из Петрограда в Москву. Большинство газет оценивали такой переезд положительно, объясняя это двумя причинами. Во-первых, опасениями продвижения немцев к столице России после того, как в августе была взята Рига³⁸. Во-вторых, отмечалось, что Москва менее подвержена влиянию большевиков, и это позволит законной власти чувствовать себя в большей безопасности³⁹.

Таким образом, португальская пресса рассматривала свержение самодержавия в России и дальнейшие события в контексте мировой войны. Республиканская пресса старалась подчеркнуть, что новое правительство продолжит участвовать в конфликте. Призывы остановить войну рассматривались либо как не имеющие широкого распространения, либо как связанные с германской пропагандой. Левые же газеты обращали внимание на новые формы самоорганизации рабочих, которые получают возможность влиять на принятие решений властью.

Португальская пресса о приходе к власти большевиков

Накануне прихода к власти большевиков, с сентября по конец октября, внимание к России в португальской прессе значительно ослабело. Сообщения с востока Европы ограничивались сводками с фронтов. Впрочем, это можно объяснить скорее усилением военной цензуры в Португалии⁴⁰, нежели падением интереса к революционным событиям на другом конце континента.

Приход к власти большевиков в России вызвал бурю недовольства в республиканской прессе, которая активно писала о них как об агентах Германии. O Século cообщала: «Петроград уже не Россия, а скорее похож на штаб немецкого влияния»⁴¹. A Lucta описывала действия большевиков как предательство «дела цивилизации и свободы», с одной стороны, а с другой – «предательство Родины, которую вручили Германии»⁴². Не мог вызывать энтузиазма и большевистский лозунг «Вся власть советам». Эволюционистская газета A Republica анализировала программу Петросовета и пришла к выводу, что, по сути, он призывает к заключению мира со странами Центрального блока⁴³. Примечательно, что именно пацифистская позиция советов, набиравших тогда силу, в гораздо большей степени волновала португальские газеты, нежели факт того, что советы представляют из себя новую форму народовластия, которая могла угрожать традиционным социальным отношениям.

Католические газеты мало чем отличались в своих оценках большевиков от республиканской прессы. Но в отличие от нее, они видели путь спасения в приходе к власти военных. Газета A Ordem напоминала читателям, что «последняя благородная попытка спасти Россию и вернуть ее на правильный путь» была предпринята Корниловым. Керенский же, которого теперь преследуют «его старые друзья из Совета», не хотел тогда помочь «генералу-патриоту»⁴⁴. Республиканская же пресса всячески превозносила бежавшего главу Временного правительства⁴⁵.

Католические издания не уставали описывать анархию, в которую погружалась Россия. Они отмечали, что такая ситуация стала следствием свержения монархии, а восстановить порядок может только твердая рука⁴⁶. Подобные рассуждения были нормой для правой прессы, их не стоит рассматривать именно в связи с событиями в России. Скорее это способ католиков и монархистов высказать недовольство ситуацией в родной стране, так как напрямую это сделать было невозможно из-за цензуры. Но никакая цензура не могла скрыть того, что сама Португалия переживала не самые стабильные времена. Уже через месяц после прихода к власти в России большевиков в Португалии будет установлен диктаторский режим Сидониу Паиша.

В отличие от республиканских и католических газет, левая печать приветствовала взятие власти рабочей партией, хотя поначалу относилась к этому с осторожностью. Так, анархистский журнал А Sementeira предупреждал об опасностях якобинства, революционного террора и задавался вопросом, не превратится ли провозглашенная Лениным диктатура пролетариата в диктатуру партии и ее руководства⁴⁷. Несмотря на это, уже в январе 1918 года этот журнал опубликовал статью «Новая великая революция», в которой обвинял буржуазную прессу в дезинформации и предвзятом отношении к событиям в России, а сам всячески поддерживал радикальные меры, принятые Советом народных комиссаров⁴⁸. На восприятие прихода большевиков к власти во многом повлияло установление в декабре 1917 г. диктатуры Сидониу Паиша. Первоначально его поддерживала умеренная Юнионистская партия. Через свои печатные органы и, в первую очередь, газету A Lucta она оправдывала его правление опасностью повторения российских событий в Португалии. При этом газета проводила прямые аналогии и называла Сидониу Паиша «португальским Корниловым»⁴⁹.

Печать, выступавшая за новый режим, использовала события в России для оправдания режима «Новой республики». В этом плане с ними были солидарны и католические издания. Например, Echos do Minho в одном из декабрьских выпусков расписывало благостную картину примирения и католиков, и республиканцев, и рабочих, которое предстоит при новом правителе. Отмечалось, что пролетариату теперь не нужны «грандиозные утопии новых социальных организаций», так как новое правительство собирается улучшить их положение⁵⁰.

Влияние правых сил в Португалии росло по мере того, как становилось все яснее, что республиканский режим не способен решить экономические и социальные проблемы страны. В связи с этим все чаще в прессе появлялись сообщения, в которых реалии большевистской России описывались в черных красках, самих большевиков изображали как беспринципных и ужасных фанатиков, готовых на все ради своих идей. Ежедневная газета О Diário de Lisboa на предпоследние страницы поместила статью под заголовком «В России теперь матери могут выходить замуж за своих сыновей»⁵¹. Аморальность и насилие должны были дискредитировать в глазах португальского общества путь, предложенный большевиками. «Угроза коммунизма» стала для правых не только способом дискредитации большевистской власти, но и инструментом в борьбе против правления республиканцев. С завидной регулярностью его сравнивали с тем, что происходило в России после февраля, подчеркивая, что нынешний португальский режим, ввергающий страну в кризис, готовит почву для прихода к власти коммунистов.

Совершенно иначе интерпретировали эти события газеты левого толка. Анархо-синдикалистская A Batalha начала проводить активную пропаганду событий в России с 1919 г. В ней появился целый раздел «Социальная революция в России», в котором рассказывалось о социальных изменениях на востоке Европы и, в частности, публиковались различные документы, которые издавались большевиками. Еще активнее распространять большевистские идеи старалось издание Bandeira Vermelha, официальный орган Федерации португальских максималистов, созданной под впечатлением от прихода к власти большевиков. Впоследствии эта организация стала Коммунистической партией Португалии (газета была переименована в O Comunista в 1921 г.). В случае с Португалией появление открытой пробольшевистской печати имело обратные последствия. Коммунистическая партия Португалии не смогла заручиться широкой поддержкой и оставалась довольно малочисленной. Однако ее активная пропаганда нового порядка пугала тех, кто находился правее в политическом спектре. Появление общего врага – коммунизма – помогло если не объединить разношерстные силы политической элиты, то хотя бы заставить их воспринимать друг друга с меньшей ненавистью. Независимо от того, какая партия находилась у власти, теперь все они вели борьбу против большевистского влияния. Примечательна небольшая памятка для солдат под названием «Что есть большевизм. Популярные беседы, которые предлагаются португальским солдатам». В ней подчеркивались ужасы власти большевиков, их аморальность и другие преступления⁵². Эта памятка издавалась правительством и активно распространялась в войсках.

Неудивительно, что на фоне распространения «красной пропаганды» в первой половине 1920-х гг. в Португалии стали появляться группы, пытающиеся объединить сторонников правых идей: правых республиканцев, монархистов, католиков. Наиболее известна из них На-циональная крусада, которая заложила фундамент Нового государства, возникшего в 1926 г. В манифесте этого движения от 20 марта 1921 г. европейский порядок противопоставляется анархии, которую приносит революция, и в качестве примера приводятся события в России⁵³.

Приход большевиков к власти стал значительно более важным событием для португальской прессы, чем свержение монархии. С одной стороны, он вдохновлял радикально левые силы Португалии, но в гораздо большей степени опыт России способствовал объединению сил правого спектра, которые нашли общего врага.

***

До прихода к власти большевиков португальская пресса давала оценку событиям в России в зависимости от тех политических взглядов, которых придерживалось то или иное издание. Республиканские газеты разных направлений поддерживали свержение монархии и установление буржуазной республики, видя в этом отчасти повторение событий, произошедших в Португалии за 7 лет до этого. Наиболее важен был вопрос об участии России в войне, в которую недавно вступил и Лиссабон. Это в значительной мере определяло отношение республиканской прессы ко всем выступавшим за заключение мира, в т.ч. большевикам. Их стремление пойти на мир с Германией пугало республиканцев в 1917 г. гораздо больше, чем их смелые планы по переустрой-ству общества. Газеты левого толка активно поддерживали не только свержение монархии, но и развитие революции – борьбу за права рабочих. Для этих изданий не было ничего предосудительного в мирных инициативах, исходящих от Советов или от большевиков. Монархические и католические газеты, поначалу одобрительно смотревшие на смену власти в России, к октябрю все больше писали об анархии, в которую погружалась страна. Выход они видели в военной диктатуре, попытка установления которой Корниловым провалилась в августе. Однако эти публикации монархической и католической печати можно рассматривать как их видение происходящего в самой Португалии.

Падение царского режима и дальнейшие события не оказывали значительного влияния на политическую жизнь в Португалии, хотя и вызывали общественный интерес. Совершенно иначе обстояло дело с приходом к власти большевиков. Пример России с этого момента стал важной составляющей формирующейся правой идеологии. В ее основе была мысль о том, что жесткие меры оправданы для недопущения прихода к власти сил, подобных большевистским. Установление правления большевиков и их радикальные действия наложили отпечаток на восприятие сидонистского режима в прессе. Его сторонники считали, что Сидониу Паиш сделал то, что не удалось Корнилову: спас страну от ужаса анархии. Противники упрекали его в узурпации власти и диктаторских замашках. В дальнейшем такое видение ситуации будет распространяться и способствовать объединению правых сил, которые в итоге составят основу Нового государства в 1926 г.

БИБЛИОГРАФИЯ / REFERENCES

Шубин А. В. Великая Российская революция: от февраля к октябрю 1917 года. М.: Родина Медиа, 2014. 452 c. [Shubin A. V. Velikaya Rossijskaya revolyuciya: ot fevralya k oktyabryu 1917 goda. Moskva: Rodina Media, 2014. 452 p.]

Anderson J. M. The History of Portugal. Wesport: Greenwood Publishing Group, Incorporated, 2000. 248 p.

A Primeira República portuguesa: Entre o liberalismo e o autoritarismo / Ed. by Teixeira, N. S., Pinto, A. C. Lisbon: Edições Colibri, 2000. 222 p.

Baiôa M. А. Elites Políticas em Évora da I República à Ditadura Militar (1925-1926). Lisboa: Cosmos, 2000. 344 p.

Baiôa M. A Primeira República Portuguesa (1910-1926): partidos e sistema político // Arbor. 2014. V. 190. No. 766. P. 1-14.

Baiôa M., Fernandes P. J., Ribeiro de Menezes F. The Political History of Twentieth-Century Portugal // E-Journal of Portuguese History. 2003. V. 1. No. 2. P. 3-4. URL: http://www.brown.edu/Departments/Portuguese_Brazilian_Studies/ejph/html/Winter03.html

Cabreira A. O que é o “Bolchevismo”. Diálogo popular oferecido aos soldados portugueses. Lisboa: Liberty, 1919. 6 p.

Сastro A. de A Economia portuguesa do século XX (1900–1925). Lisboa: Ediçôes 70, 1979. 290 p.

Castro Leal E. A Cruzada Nacional D. Nuno Álvares Pereira e as origens do Estado Novo (1918-1938) // Análise Social.1998. Vol. XXXIII (148) No. 4. Pp. 823-851.

Comesaña Paz A. Dios, patria, rey y... contrabando. Tras las huellas del exilio monárquico portugués en España después de la derrota de la Monarquía del Norte (1919) // Espacio, Tiempo y Forma. Serie V, Historia Moderna. 2015. No. 25. Pp. 239 – 277.

Freire J. M. Anarquistas e operarias, ideología, oficio e prácticas sociais: o anarquismo e o operariado em Portugal, 1900-1940. Porto: Afrontamento, 1988. 448 p.

Ferreira J. M. O comportamento político dos militares: Forças armadas e regimes políticos em Portugal, Lisbon, Ed. Estampa.: 1992. 352 p.

Leal E. C. Partidos e programas: o campo partidário republicano português, 1910-1926. Coimbra: Imprensa da Universidade, 2008. 355 p.

Lima H. A. Imprensa portuense e os desafios da modernização. Lisboa: Livros Horizonte, 2012. 184 p.

Luis Martín F. El fracaso de la Primera República Portuguesa (1910-1926): razones de una crisis // Studia historica. Historia contemporánea. 2005. No. 23. Pp. 221-248.

Manuel P. C. Religión y política en la península Ibérica: clericalismo, anticlericalismo y democratización en Portugal y España // Religión y política: una perspectiva comparada (coord. por Wilcox C., Gerard Jelen T). Madrid: Akal, 2006. Pp. 93-128.

Mónica M. F. O Movimento Socialista em Portugal (1875-1934). Lisboa: Imprensa Nacional-Casa da Moeda, 1985. 240 p.

Oliveira C. de Os Limites e a Ambiguidade: o movimento operário português durante la guerra de 1914-18 // Análise Social. 1973. Vol. X. No. 40. Pp. 679-702.

Pacheco Pereira J. Contribuiçâo para a história do Partido Comunista Português na I República (1921-1926)» // Análise Social. 1981. Vol. XVII. No. 67-69. Pp. 658-697

Ramos R. João Franco e o fracasso do reformismo liberal (1884-1908). Lisbo, Imprensa de Ciências Sociais: 2001. 196 p.

Ribeiro de Meneses F., Sharp A. Afonso Costa: Portugal. London: Haus Publ. Ltd, 2010. 224 p.

Serrâo J. Portugal: del Sebastianismo al Socialismo. Madrid: Seminarios y Ediciones, 1970. 111 p.

Teixeira N. S. O poder e a guerra (1914-1918). Lisbon: Editorial Estampa, 1996. 417 p.

Vincent-Smith J. Britain, Portugal, and the First World War, 1914-16 // European History Quarterly. 1974. Vol. 4. Iss. 3. Pp. 207-238.

Wheeler D. L. P. The Portuguese Revolution of 1910. The Journal of Modern History. 1972. Vol. 44. № 2. Pp. 172-194.

Wheeler D. L. A Primeira República Portuguesa e a história // Análise Social. 1978. Vol. 14. No. 56. Pp. 865-872.